Кошкин - конструктор Т-34, лучшего танка Второй мировой войны, который не только прославил своего "отца", но подкосил его здоровье на грандиозной обкатке Харьков - Москва - Харьков и отнял жизнь.
Михаил Ильич Кошкин родился 21 ноября (3 декабря) 1898-го, в селе Брынчаги, Ярославская губерния (Brynchagi, Yaroslavl Oblast). Его отец надорвался от тяжести на заготовке леса и умер в 1905-м, оставив жену и трех малолетних детей. Овдовевшей матери пришлось стать батрачкой, чтобы заработать на кусок хлеба.
Миша изо всех сил старался вносить свою лепту - и в 14-летнем возрасте (согласно другому источнику, в 10-летнем) отправился в Златоглавую на заработки. В столице Кошкину нашлось место на кондитерской фабрике (ныне "Красный Октябрь") в качестве подмастерья. Через несколько лет Михаилу доверили обслуживание карамельных автоматов.
Перед февральской революцией Кошкин попал на Западный фронт, где воевал в составе 58-го пехотного полка Русской императорской армии. После обороны Царицына (Tsaritsyn) и участии во взятии Архангельска (Arkhangelsk) Михаил, переболевший тифом, вступил в члены РКП(б). В 1921-м он с отличием окончил военно-политические курсы в Харькове (Kharkiv).
Кошкина направили на дальнейшее обучение в Москву (Moscow), где в 1924-м он окончил Коммунистический университет им. Свердлова и стал главой Вятской кондитерской фабрики. Михаил оставался на вятской земле четыре года. В 30-летнем возрасте он связал себя узами брака с Катаевой Верой Николаевной. В семье родилось трое детей - Елизавета, Тамара и Татьяна.
В 1929-м Кошкин, имеющий опыт работы в конструкторском бюро, был зачислен в Ленинградский технологический институт, откуда из-за потери интереса перешел на машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института.
Обладатель специальности "инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов", Михаил напрямую последовал постановлению "О состоянии обороны СССР" и приступил к разработке современных типов танков. Он участвовал в создании колесно-гусеничного танка Т-29 и сверхсекретного экспериментального среднего танка Т-111, за который удостоился ордена Красной Звезды.
Учитывая все внушительные достижения Кошкина, ему доверили возглавить танковое специальное конструкторское бюро в Харькове. Вере Николаевне нравилось жить в Ленинграде, однако новое назначение главы семейства не обсуждалось. 28 декабря 1936-го нарком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе (G.K. Ordzhonikidze) подписал приказ о переводе Михаила на ХПЗ имени Коминтерна (№ 183).
Под руководством нового руководителя велись работы по модернизации недоработанной танковой модели. Менее чем через год Кошкин выпустил бронемашину БТ-7М с танковым дизелем. Осенью 1937-го конструктор Адольф Дик (Adolf Dick) начал разработку нового колесно-гусеничного танка БТ-20 (заводской индекс А-20) на заводе № 183. Он не уложился в сроки, за что был обвинен в срыве правительственного задания и получил 10 лет лагерей.
Кошкин сумел не только двигаться "на обгон, а не вдогонку", дабы не стать "врагом народа", и внести многочисленные модификации в проект А-20, но и получил разрешение от И.В. Сталина (Joseph Stalin) на разработку чисто гусеничного танка А-32. Новая модель с наращенной 45 мм броней и 76-миллиметровой пушкой поразила на испытаниях "необычайно красивой формой", проходимостью и уровнем бронезащиты. 19 ноября 1939-го Комитет Обороны при СНК СССР № 443 принял модель А-32, названную танком Т-34, на вооружение Красной Армии.
Перед серийным производством требовалось набрать необходимый километраж. Беспрецедентный в истории танкостроения пробег Харьков - Москва - Харьков возглавлял сам Кошкин. 17 марта 1940-го два танка Т-34 первыми добрались до Кремля, где их встречал Сталин.
На пути в Харьков одна из боевых машин заехала в озеро, и Михаил помогал вызволять танк из ледяной воды. Простуженный и обессиленный, конструктор окончательно сдал под Орлом (Oryol) и заболел пневмонией. Харьковские врачи развели руками, так что пришлось вызвать хирурга из столицы.
Было принято решение удалить одно легкое Кошкина, и после операции пациента направили на реабилитацию в заводской санаторий "Занки". Михаил скончался в возрасте 41 года, 26 сентября 1940-го, за девять месяцев до начала Великой Отечественной войны. Его супруга, словно повторяя участь его матери, рано осталась вдовой с тремя детьми.
Его дочь Елизавета стала учителем географии, Татьяна - преподавателем в Харьковском университете, а Тамара - геологом.
Михаил был похоронен на Первом городском кладбище в Харькове, однако могила не сохранилась до наших дней. По одной из версий, она была уничтожена в результате фашистских бомбардировок.
10 апреля 1942-го Кошкину посмертно присудили Сталинскую премию. В 1990-м изобретатель Т-34 удостоился звания Героя Социалистического Труда.
В мае 1985-го Михаилу был установлен памятник в Харькове, рядом с проходной Завода имени Малышева. Другой мемориал, танку Т-34, появился в родном селе конструктора, в Брынчаги, Ярославская область.
В городе Кирове (Kirov), на доме по адресу ул. Спасская, 31, где проживал Кошкин, установлена мемориальная доска. Мемориальные доски также появились в Санкт-Петербурге (St. Petersburg), на Главном здании СпбГПУ, и в Харькове, на доме по адресу ул. Пушкинская, 54/2, где жил Михаил.
В 1980-м вышел советский двухсерийный фильм Владимира Семакова (Vladimir Semakov) "Главный конструктор", рассказывающий о создании легендарного Т-34 на засекреченном харьковском заводе. Роль Кошкина в картине исполнил известный актер
МОЛЧАЛИВАЯ БИОГРАФИЯПоразительная человеческая судьба. Провидением ему было отведено всего сорок два года, но как они были прожиты! Даже своих главных и заслуженных наград – Государственной (Сталинской) премии и звания Героя Социалистического Труда – Михаил Ильич Кошкин удостоился только после смерти. И более чем четырехлетняя служба в армии М.И. Кошкина сразу же привлекла мое внимание.
Можно только представить, какое значение имел для выходца из бедной крестьянской семьи, получившего три класса образования, рано познавшего цену труда, именно его армейский период жизни.
Не ускользнуло от моего внимания и еще одно обстоятельство. Несмотря на широкую известность имени конструктора, при котором закладывались основы «тридцатьчетверки», о его жизненном пути и даже об истории создания этой легендарной машины известно мало. Так что к моменту встречи с моим первым собеседником число вопросов, на которые хотелось получить ответ, выросло значительно.
Знакомство с кандидатом технических наук полковником запаса Юрием Павловичем Мухиным, кропотливо собиравшим материал для той самой публикации, с которой и начиналась моя командировка, и стало отправной точкой поиска.
Мы встретились с Юрием Павловичем в подмосковной Кубинке. Там размещается Военно-исторический музей бронетанковой техники, где он работает в качестве научного сотрудника.
Узнав о цели моего приезда, Мухин предоставил для ознакомления все материалы о М. Кошкине, которые имелись на тот момент. По словам Юрия Павловича Мухина, поиск документов и материалов о Михаиле Ильиче Кошкине резко активизировался лишь во время подготовки к празднованию столетнего юбилея конструктора.
Инициатива сотрудников музея в этом поиске нашла поддержку и у Главного автобронетанкового управления Министерства обороны России. Мухин лично занимался поиском документов, выезжал на родину Михаила Ильича в село Брынчаги Ярославской области. Побывал Юрий Павлович и в Харькове, где работал в архивах знаменитого конструкторского бюро, которым в последние годы жизни руководил Кошкин. Встречался с младшей дочерью конструктора, Татьяной Михайловной, и людьми, близко знавшими Михаила Ильича.
Надо отметить, что поиск документальных материалов о конструкторе был непростым, и это не случайность или чей-то злой умысел. Михаил Ильич умер за девять месяцев до войны. КБ было эвакуировано на Урал, в Нижний Тагил. Харьков оккупировали немцы. Даже, исходя из этого нетрудно было предположить, что часть документов просто-напросто могла исчезнуть навеки.
Кроме того, близкие конструктора утверждают, что Михаил Ильич не вел дневников, да и, как мне кажется, времени делать это у него просто не было.
– Но тут нам, можно сказать, крупно повезло, – рассказывает Юрий Павлович, – на запрос музея в Санкт-Петербург, в Политехнический институт, который оканчивал Кошкин, была получена копия интересного документа, коим оказался опросный лист для вновь поступающих в высшие учебные заведения, датированный 1930 годом.
Изучая именно этот документ, Мухин обратил внимание на упоминание о службе Михаила Ильича Кошкина в Железнодорожных войсках и использовал этот малоизвестный факт в своей статье о конструкторе. Не упомянуть об этом он просто не смог бы, потому что сам является сыном потомственного железнодорожника, знаменитого Павла Петровича Мухина, который был трижды награжден знаком «Почетному железнодорожнику», что уже само по себе является редчайшим фактом.
Чувство, которое испытал, когда читал анкетные строки, заполненные рукой Михаила Ильича Кошкина, трудно передать словами.
«...С февраля 1917 года служил в армии Керенского рядовым», – писал Кошкин. Сделаем небольшое пояснение к этому периоду. Из автобиографии М. Кошкина известно, что весной того же года в составе 58-го пехотного полка он был отправлен на Западный фронт. В августе 1917 года получил ранение и находился на лечении в Москве. Потом получил отпуск и в конце 1917 года был демобилизован.
Служба в Красной Армии начинается у Михаила Ильича с 15 апреля 1918 года в железнодорожном отряде, сформированном в Москве, в который он поступает добровольцем. Летом и осенью того же года красноармеец Кошкин участвует в боях под Царицыном. Затем, в 1919 году, он переводится в Петроград и проходит службу в 3-м железнодорожном батальоне. Кроме того, достоверно известно, что в 1-й отдельной железнодорожной роте, сформированной в Петрограде в 1918 году, служил будущий начальник Железнодорожных войск, Герой Социалистического Труда генерал-полковник П. А. Кабанов, поэтому можно предположить, что военные биографии этих людей вполне могли пересекаться.
Из Петрограда батальон перебрасывается на Северный фронт, где к тому времени высадились английские интервенты, принимает участие во взятии Архангельска.
Многие изученные источники говорят о том, что именно под Архангельском будущий конструктор и его сослуживцы впервые столкнулись с английскими танками «Рикардо». Может быть, тогда красноармеец Кошкин и пришел к осознанию мощи и перспективности бронированных машин, создание которых стало смыслом его короткой, но яркой жизни. Так что можно с уверенностью сказать, что сталь его будущих танков закалялась именно в железнодорожных войсках.
После ликвидации Архангельского фронта 3-й железнодорожный батальон был срочно переброшен на Польский фронт. По дороге Кошкина свалил тиф, его сняли с эшелона, но благодаря, скорее, не чуду, а своему крепкому молодому здоровью он все же выжил.
После выздоровления Михаила Кошкина направили в 3-ю железнодорожную бригаду, в рядах которой он участвовал в боях против барона Врангеля на Южном фронте. 3-й железнодорожной бригадой в 1920 году командовал П. А. Пинский.
Это соединение принимало активное участие в сражениях и на Юго-Западном фронте вместе с другими железнодорожными частями. Военные железнодорожники 3-й бригады восстанавливали мосты и другие объекты в полосе наступления фронта. Сохранились, например, документы, которые рассказывают о боевых делах 22-го железнодорожного дивизиона 3-й железнодорожной бригады. Дивизионом командовал Н. А. Сергиевский, военным комиссаром был Ф. И. Вишневский. Эта часть отличилась при обороне участка Коростень – Малин, задержав наступление врага.
Если следовать данным биографии Михаила Ильича Кошкина, то после расформирования летом 1921 года 3-й железнодорожной бригады он был командирован в Харьков на военно-политические курсы.
Здесь, думаю, вполне уместно привести слова писателя В. Чалмаева: «М. Кошкин принадлежал к поколению, у которого с грозными годами революции и гражданской войны совпала пора становления и выбора, пора смелых решений и больших надежд».
Эта пора совпала у Михаила Ильича и с его военной службой, большая часть которой проходила в железнодорожных войсках.
Современники, близкие люди, товарищи отмечали в нем высочайшую работоспособность, умение ценить время, видеть перспективу, ладить с людьми и заражать окружающих своей творческой энергией. И не ошибемся мы, утверждая, что все эти качества закладывались, формировались в годы его военной молодости.
Коротко очерчивая фронтовой путь военного железнодорожника Михаила Кошкина, я намеренно опустил пока интереснейший факт, который, возможно, во многом и дает ключ к пониманию этого потрясающего русского феномена – создателя лучшего танка второй мировой войны. И каким порой невероятным образом служба в Железнодорожных войсках может дать толчок к рождению оригинальных технических идей, венцом которых становится создание уникальных образцов вооружения. Но об этом рассказ впереди.
А пока, завершив все дела в Москве, я отправился в Харьков. Этот город занимал уже все мои мысли. За окном вагона поля сменялись лесами, иногда виднелись милые русскому сердцу сельские церквушки, вызывая созерцательное настроение. А память вдруг нечаянно подсказала, что в те предвоенные годы в Харькове, где Михаил Кошкин руководил КБ, трудился на паровозоремонтном заводе скромный паренек Виктор Мирошниченко – легендарный впоследствии военный железнодорожник, удостоенный звания Героя Советского Союза (посмертно). Едва ли когда пересекались их жизненные дороги. Но оба они, каждый по-своему, отдали всю свою жизнь без остатка во имя защиты родного Отечества…
Музейные работники – это собиратели памяти. Им, скромным и незаметным труженикам культуры, мы во многом обязаны сохранением национальной памяти, а значит, и национального духа. И надо низко поклониться им в пояс за то, что в череде исторических перемен и нередкой конъюнктурной «забывчивости» они сберегают для нас не просто вещи и документы, но и сам дух эпохи, далекой или близкой.
С волнением переступал я порог Народного музея истории производственного объединения «Завод имени Малышева». Предприятия в своем роде легендарного. Более ста лет назад здесь начали выпускать паровозы, а уже в двадцатые годы нынешнего столетия был произведен первый в стране трактор. В 30-е годы на Харьковском паровозостроительном заводе освоен выпуск танков, разработку которых и вело КБ завода.
Директор музея Анна Валентиновна Быстриченко, человек, увлеченный и неравнодушный, немало поведала о жизненном и творческом пути знаменитого конструктора. Множество документов и материалов о Михаиле Ильиче – результат многолетней кропотливой работы и добрых взаимоотношений, сложившихся у сотрудников с родными и близкими М. И. Кошкина. Некоторые уникальные документы были переданы сюда супругой конструктора Верой Николаевной и его младшей дочерью Татьяной Михайловной. Однако пора. Откроем личное партийное дело Михаила Ильича и мысленно перенесемся из Харькова конца 90-х в Вятку начала 20-х.
T-34-Mihael_Koshkin
ТАЛАНТ – ОН ВО ВСЕМ ТАЛАНТ
Вглядываясь в судьбу Михаила Кошкина, я думал о непостижимой логике провидения. Путь до цели – не всегда кратчайшее расстояние. Да и сама цель – это смысл жизни, обрести который дается не каждому.
В Вятку выпускник Московского коммунистического университета прибыл на должность... помощника директора кондитерской фабрики. Вскоре стал и ее директором. Назначение это покажется удивительным, если не знать о «кондитерском» прошлом Кошкина. С одиннадцати лет до призыва в армию он работал на знаменитых кондитерских фабриках Москвы, сначала учеником кондитера, а затем и мастером. Так что, образно выражаясь, впоследствии танковые «деликатесы» для будущего противника готовил не только талантливый конструктор, но и профессиональный кондитер.
Удивительное свойство незаурядного человека: он везде хорош. В короткое время фабрика под его руководством становится одним из самых благополучных предприятий Вятки. В музейных фондах есть любопытный документ – протокол заседания фабричного комитета, где содержится настоятельная просьба коллектива – на некоторое время задержать Михаила Ильича в нынешней должности перед назначением на вышестоящую. Мотив прост – он должен подготовить достойного преемника, иначе фабрика понесет с его уходом убытки.
Вообще, в биографии М. И. Кошкина отчетливо прослеживается одна закономерность: его направляют на самые трудные участки – и успех дела всегда обеспечен. Нашего героя ждала блестящая партийная карьера, а он мечтает о серьезном образовании. Читаем воспоминания его супруги: «Михаилу Ильичу очень хотелось учиться. Сколько же надо было готовиться, чтобы поступить в вуз, но он упорно занимался. Днем работал, а ночью сидел за книгами».
В 1929 году, в свои тридцать лет, Михаил круто меняет судьбу и становится студентом Ленинградского технологического института.
В те годы бурного подъема промышленности страна остро нуждалась в квалифицированных инженерно-технических кадрах. Учебе Михаил отдавался без остатка, осваивал науки самозабвенно. Производственную практику будущий инженер-механик по конструированию автомобилей и тракторов проходил на Горьковском автозаводе. Директор «ГАЗа» доверил практиканту ответственную должность мастера дефектного отдела. Михаил не только заслужил почетную «Книжку ударника», но и зарекомендовал себя перспективным специалистом. Руководство «ГАЗа» вышло с ходатайством в Наркомат тяжелой промышленности о направлении Кошкина после окончания вуза на предприятие.
Но линия жизни пошла по другому направлению. Преддипломная практика будущего инженера проходила в опытно-конструкторском отделе одного из Ленинградских заводов. Отдел занимался проектированием опытных образцов танков. Сегодня, пожалуй, и удивишься тому, насколько серьезные и ответственные задания доверяли студентам в те годы. В конструкторском коллективе не раз бывал Сергей Миронович Киров. Он-то и разглядел в серьезном студенте необыкновенный талант и природную одаренность. Вот как пишет об этом в своей документальной повести «Сотворение брони» уральский писатель Я. Резник: «Не раз указывая на Кошкина, Сергей Миронович советовал – нагружайте его хорошенько, не бойтесь поручать сложную работу. Удивительно башковитый и цельный мужик. Этому по плечу большие дела, этот себя покажет».
По окончании преддипломной практики Кошкин, увлеченный проектами создания новых танков, решает посвятить этому свою жизнь. Но хорошие специалисты нужны везде. Из Горького в институт и Наркомат тяжелой промышленности идут бумага за бумагой о направлении его на автозавод. Кошкин решается обратиться к Кирову с просьбой дать ему возможность заниматься проектированием танков.
Они встречаются. На вопрос Кирова, почему Кошкин решил идти именно в танкостроение, тот отвечает вполне определенно. Мол, интерес к бронетехнике у него возник еще во время гражданской войны, когда он воевал на бронепоезде в составе Железнодорожных войск. Окончательно же укрепился в своем решении на практике в Ленинграде.
В тот же вечер Киров позвонил Серго Орджоникидзе, руководившему Наркоматом тяжелой промышленности: «Серго, я нашел самородок!..»
Мы же остановим свое внимание на факте службы Кошкина на бронепоезде, который хотя бы отчасти объясняет загадку создания лучшего танка второй мировой войны.
Идеи не рождаются на пустом месте, они – плод наблюдений, размышлений и творческого поиска. В сущности, можно найти немало общего в бронепоезде и танке: броневая защита, огневая мощь, мобильность и маневренность, автономность экипажа, многое другое. В начале нынешнего столетия военно-техническая мысль часто развивалась аналогиями, сравнениями. Не удивительно, что в опытно-конструкторском отделе Михаил Ильич не раз вспоминал годы военной молодости, боевые эпизоды. Я далек от того, чтобы вдаваться в примитивные рассуждения о каком-то прямом переносе достоинств одного образца вооружения на другой. Но подсказать, направить вектор инженерной мысли в верном направлении, родить оригинальную идею – логичное следствие в науке.
В своей книге «М. И. Кошкин и его «тридцатьчетверка» П. Козлов, использовавший материалы Центра документации новейшей истории Кировской области, пишет: «После ленинского призыва к коммунистам усердно обучаться броневому делу Михаил Ильич был направлен на бронепоезд».
Бронепоезда для своего времени были отличной боевой и мобильной ударной силой. Первые из них в русской армии были созданы в мастерских 6-го и 9-го железнодорожных батальонов. В годы гражданской войны они широко применялись в составе Железнодорожных войск.
Факт службы М.И. Кошкина на бронепоезде подтверждает и конструктор Вадим Николаевич Белошенко, с которым я познакомился в Харькове. Вадим Николаевич работал вместе с Героем Социалистического Труда Александром Александровичем Морозовым, соратником Кошкина, возглавившим КБ после его смерти. Более 30 лет Белошенко изучает жизненный и творческий путь Михаила Ильича. Многие из своих отпусков он провел в Ленинграде, Кирове, Москве, где работал и учился Кошкин, в поисках малоизвестных фактов его биографии, был хорошо знаком и с Верой Николаевной Кошкиной.
Поиск и изучение документов времен гражданской войны дают основание Белошенко утверждать, что бронепоезда особенно интенсивно применялись на фронтах, где в свое время воевал Кошкин: в боях за Царицын, при контрнаступлении под Петроградом в октябре 1919 года, при отражении десанта врангелевцев. В целом Красная Армия располагала 17 бронепоездами.
Кстати, очень хорошо они себе зарекомендовали на Польском фронте, что подтверждает и сам противник. «В последних боях на всем фронте, – гласил приказ по 3-й польской армии, – самым серьезным и ужасным противником являются неприятельские бронепоезда, против которых наша пехота бессильна». Интересный факт: уже в годы Великой Отечественной войны на бронепоездах устанавливались башни с пушками от Т-34.
СЕМЬЯ БЫЛА ЕМУ ОПОРОЙ
Мне посчастливилось встретиться с двумя дочерьми конструктора – Тамарой Михайловной и Татьяной Михайловной. Они хранят в своей памяти прекрасные воспоминания о прогулках с отцом по Харькову, посещениях цирка, многом другом из далекого детства. С большой теплотой рассказывают о своей матери Вере Николаевне, которая всегда была надежной опорой мужу, много сделала для сохранения памяти о нем после смерти. До последних своих дней вела переписку с музеями, собирала газетные вырезки и другие материалы о нем.
Три дочери конструктора не уронили фамильной чести. Старшая, Елизавета Михайловна, почти полвека учила детишек географии, живет сегодня в Новосибирске. Тамара Михайловна стала геологом, объездила с экспедициями весь Урал, защитила кандидатскую диссертацию. Татьяна Михайловна – кандидат наук, доцент, преподает в Харьковском университете. Судьба разбросала их по разным городам, живут они скромно и едва ли кто из их соседей догадывается, что с ними рядом проживает одна из дочерей создателя легендарной «тридцатьчетверки».
С волнением вспоминают они о том дне, когда в 1990 году Указом Президента СССР М.И. Кошкину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Это был первый случай, когда такое звание присваивали посмертно. А спустя несколько лет неожиданно приехал к жене конструктора посол России на Украине и вручил от имени Президента роскошную шаль.
Официальное признание заслуг конструктора наступило десятилетия спустя. Но его гражданский подвиг от этого не умаляется. Благодарность простого солдата-танкиста за сохраненную жизнь, за победу в поединках с «тиграми» и «пантерами» – что может быть лучшей памятью?!
Сама же история создания Т-34 так же притягательна, как и судьба конструктора. Но об этом следующий рассказ.
Судьба Михаила Ильича Кошкина заключает в себе одну из нравственных загадок русского характера. Многое было против него: непонимание идей конструктора специалистами, недоброжелатели в высших эшелонах власти, немыслимые сроки и условия создания танка. Но провидение, извечный спаситель России, вложило в него ту необыкновенную силу таланта и духа, которая преодолеет все. Спустя годы военные историки многих стран признают: Т-34 был обязан своим рождением людям, которые сумели увидеть поле боя середины двадцатого столетия лучше, чем это мог сделать кто-нибудь на Западе. А пока молодой инженер начинал тернистый путь к своей цели...
Чтобы увидеть это будущее поле боя, Михаилу Кошкину, выпускнику института, предстояло еще многое осознать и промыслить наперед. В Ленинграде, в отделе, где он проходил преддипломную практику, молодой конструктор принимает непосредственное участие в создании быстроходного колесно-гусеничного танка Т-29 и среднего танка с противоснарядным бронированием Т-111 (Т-46-5). Работа шла удачно, и вскоре его назначают на должность заместителя главного конструктора отдела. Организаторский талант Кошкина особенно проявляется в умении сплотить творческий коллектив, зажечь идеей. В 1936 году группа конструкторов отмечена наградами, в том числе и Кошкин, который удостаивается ордена Красной Звезды.
Ключ к пониманию идеи создания Т-34, вероятно, надо искать в том периоде работы Кошкина, когда конструкторский коллектив занимался танком Т-111. Весьма примечательно то, что экспериментальный образец «стоодиннадцатого» стал первым в мире танком с противоснарядным бронированием. До тех пор прогресс в мировом танкостроении выражался в растущих скоростях танков, увеличении их прочности, запаса хода, некотором упрощении внешнего вида. Броня защищала экипаж лишь от ружейно-пулеметного огня и не претерпевала каких-либо изменений. И это неудивительно, поскольку противотанковой артиллерии в ту пору не существовало, а любое, даже самое малое, утолщение брони влекло за собой длинную цепь неприятностей для конструкторов. И хотя Т-111 имел немало недостатков и не был принят на вооружение, но он уже воплощал в себе прозорливое предвидение роли танков в будущей войне.
Погружаясь в конкретные проблемы танкостроения, Михаил Ильич пришел к твердому убеждению, что нельзя идти проторенными путями. «Работать не вдогонку, а на обгон. В конструкции использовать не аналог, а тенденцию. Создавать такой танк, который был бы перспективен и не требовал существенных изменений», – не раз говорил он сотрудникам, и эти слова становились кредо в работе.
В конце 1936 года М. Кошкин назначается начальником конструкторского бюро Харьковского паровозостроительного завода. Харьковский период деятельности станет самым ярким и, увы, драматичным периодом его жизни.
В КБ Кошкина встретили настороженно: приехал неизвестный человек, наделенный Орджоникидзе большими правами. Но лед настороженности быстро растаял, когда Михаил Ильич представился коллективу просто: «Давайте знакомиться. Я – Кошкин». А его высочайший профессионализм, конструкторский талант снискали ему большое уважение. Менее чем за год Кошкин с ближайшими помощниками А. А. Морозовым, Н. А. Кучеренко, другими конструкторами разработает модернизацию танка БТ-7 с установкой на нем дизельного двигателя, чему не было аналогов в мировом танкостроении.
А в это время из охваченной огнем республиканской Испании в Москву приходит пакет с фотографиями танков, поставляемых СССР республиканцам. Сожженные, искореженные, развороченные снарядами боевые машины, среди которых были БТ и Т-26, которые разрабатывались и производились в Харькове. Нет, эти танки были неплохими для своего времени. Но появившаяся у немцев противотанковая артиллерия и крупнокалиберные пулеметы сводили к нулю возможности противопульной защиты БТ и Т-26.
В 1937 году коллективу ставится задача спроектировать новый колесно-гусеничный танк, которому присваивается индекс А-20. Заказчик – автобронетанковое управление РККА – видел в нем машину с лучшими, чем у БТ, характеристиками, но каких-то принципиальных изменений не предложил. Михаил Ильич отчетливо осознавал всякую бесперспективность будущей модели. На свой страх и риск он подбирает инициативную группу лучших конструкторов, которая, наряду с работой над заданным образцом, проектирует чисто гусеничный танк. Он менее скоростной, чем предшественник, зато обладает более мощной броней и пушкой. Позже инициативная модель получила официальное название – А-32, а в самом конструкторском бюро ее называли «Подкидышем», «Своим» или «Встречным».
«ВАШИ ГУСЕНИЦЫ – ЭТО КАЛОШИ НА БОТИНКАХ»
Сущность танка – это его огневая мощь, защита и подвижность. В 30-е годы в мирном танкостроении еще не определились с концепцией, какому из трех свойств отдать предпочтение. Кошкин решил эту проблему на удивление просто: в основу нового гусеничного танка были заложены параметры, которые не ущемляли ни одно из этих свойств, причем они рассматривались конструктором как крайне необходимые и одинаково важные. Конструкторы поставили перед собой исключительно дерзкую и сложную задачу: сохранить машине маневренность, присущую среднему танку, обеспечить экипажу броневую защиту, дать танку самое мощное оружие.
Но творческая мысль пошла еще дальше. «Ребята, поменьше сложностей, – говорил своим молодым коллегам Кошкин. – Делайте все так, чтобы машина была доступна любому». Этот гениальный конструкторский принцип оценят позже, во время войны, когда пришлось налаживать на эвакуированных заводах массовое производство танков и, восполняя потери, готовить танкистов в кратчайшие сроки.
Но тогда, в 38-м, у Кошкина и его «Подкидыша» было немало высокопоставленных недоброжелателей. С высоты сегодняшнего дня изумляешься не только инженерному таланту, но и человеческому мужеству русского конструктора, который до конца отстаивал свои идеи, рискуя очень многим. А это, быть может, еще больший подвиг!
Удивительно, но даже генерал-полковник Д. Павлов, командующий танкистами в Испании, поддержал решение принять на вооружение неперспективный танк А-20. На Главном военном совете РККА заместитель наркома обороны СССР Г. Кулик запрещает Кошкину даже упоминать о своем проекте, а тот не только неведомым способом проносит макет «Подкидыша», но именно с него начинает свое выступление. Г. Кулик, не ожидавший такого оборота, резко обрывает конструктора:
– Ваши гусеницы – это калоши на ботинках. Будем делать А-20.
Знал бы наперед маршал, разжалованный в генерал-майоры в 1942-м, что через несколько лет этими «калошами» будет раздавлен миф о непобедимости фашистских танков. Но тогда, на совете, противники Кошкина проголосовали за танк со смешанной ходовой частью, аргументируя это боевым опытом, полученным в Испании. Действительно, быстроходные БТ неплохо там себя показали: когда сбивали гусеницы, они шли на колесах. «Но это – на скалистых испанских грунтах, а не на пашнях и болотах России, да еще в распутицу», – стоял на своем конструктор.
Неожиданно для многих Кошкина поддержал Сталин. Он предоставил конструктору свободу действий, сказав, что истина определится после сравнительных испытаний.
На этом противодействие маршала Кулика конструктору Кошкину не закончится. Видимо, сама судьба России во многом решалась на линии противостояния этих двух людей. Но в такой нравственной исторической схватке уже побеждает не отдельный человек, а то, что мы называем провидением. Человек лишь несет в себе полученные свыше дар и силу проведения.
Летом 1939 года А-20 и А-32 были представлены госкомиссии для сравнительных испытаний. Поразительный срок создания Т-34! Гений конструктора и самоотверженность инженеров и рабочих, истинно русская способность выкладываться до конца и понимание высокой цели, творческая дерзость и вера в свои силы – все это стало предвестником той исторической минуты, когда будет принято решение о серийном производстве танков. Но эта минута еще не настала.
Танк производит большее впечатление на наркомов обороны и машиностроения Ворошилова и Малышева. Это впечатление еще больше усиливается, когда Т-34 блестяще проходит войсковые испытания, вызвав даже аплодисменты после преодоления, в один из дней, водной преграды. На танк устанавливают длинноствольную 76-миллимитровую пушку с небывалой доселе начальной скоростью снаряда, увеличивают лобовую броню. 19 декабря 1939 года, то есть почти 60 лет назад, танк, созданный под руководством Михаила Ильича Кошкина, получает свое наименование Т-34 и принимается на вооружение Красной Армии.
В марте 1940 года в Москве должен был состояться очередной показ новейших танков для членов правительства. Дирекция запросила разрешения на отправку на смотр двух «тридцатьчетверок». Кулик прислал срочную телеграмму: «Погрузку танков и выезд в Москву запрещаю». Причина – танки не имели установленного пробега. И тогда Кошкин, дабы «добрать» недостающие километры, сам решает вести танки в Москву. По заснеженным дорогам и полям вел боевые машины конструктор, сидевший за рычагами. Сильно простуженный, с температурой, он вместе с механиками устранял поломки. Гнал и гнал «тридцатьчетверки», ведомый своей звездой, которая высоко сияла в небе России. Показ в Кремле был ключевым в истории создания Т-34 и его, конструктора, звездным часом.
«Ну что, ребята, мы победили! Будем делать гусеничный танк», – задыхаясь от кашля говорит он своим соратникам. Отказывается ехать поездом и возвращается в Харьков со своими родными машинами. Вскоре, 26 сентября 1940 года, за девять месяцев до начала войны, он умирает.
К 22 июня 1941 года было выпущено 1225 танков Т-34, а за всю войну – несколько десятков тысяч. Мстя уже мертвому русскому конструктору, в октябре 1941 года немецкие самолеты остервенело, бомбили городской крематорий в Харькове, где покоилась урна с прахом Михаила Ильича Кошкина. Фашисты будто предвидели свои будущие поражения, намеренно нанося бомбовый удар по объекту, не имеющему военного значения.
Справка:
Средний танк Т-34 образца 1940 года
Масса в снаряженном состоянии: 26000 кг
Экипаж: 4 чел
Толщина брони: 45 мм
Вооружение: 76,2-мм пушка Л-11 образца 1940 г, два 7,62-мм пулемета ДТ
Скорость полного оборота башни: примерно 10–12 сек
Углы вертикального наведения: –5° ; +29°
Боекомплект: 77 выстрела, 3906 патронов
Скорость по шоссе: 54 км/ч
Скорость по пересеченной местности: 38 км/ч
Вторник, 14 Октября 2014 г. 19:07
+ в цитатник
Михаил Ильич Кошкин
Доброго дня уважаемые читатели. Сегодня хотел бы рассказать о человеке который сделал своё детище, но так и не дожил до его триумфа. Я не знаю ни одного своего знакомого, который бы не знал танк Т-34. Многие знают кто его изобрёл, но мало знают его судьбу. Давайте сегодня я попробую рассказать хотя бы коротко об этом человеке.
Давайте немного переместимся во времени и посмотрим с чего начиналось отечественное танкостроение в молодой республике. 1918г., гражданская война, враги революции получают военную помощь из-за границы и в том числе, первые танки. Ни что так не пугало людей во время тех войн, как танки . Но однако, Красной Армии всё таки удалось захватить несколько танков, а уже к 1920г. данных трофеев было порядка 100. Военные поняли значимость танков на поле боя и Харьковский завод привлечён к ремонту данной техники. В этом же году с завода выходит первый отечественный танк. Но стоит отметить, хоть и ремонтировались танки противника, но в целом своего производственно-технической базы танкостроения не было. Но однако в 1929г Постановление ЦК партии и Совнарокомом "О состоянии обороны СССР" поставило важную задачу - получить опытные отечественные образцы танков и внедрению их в армию.
Ну, а теперь, о Михаиле Ильиче. Родился он в многодетной крестьянской семье 3 декабря 1898г, в деревне Брынчаги Ярославской губернии. Смерть отца усугубило положение семьи. Думаю не надо объяснять, что по большой части, семью надо было кормить. Уже в четырнадцать лет он уезжает в Москву, где устраивается подмастерьем в карамельный цех кондитерской фабрики. Позже его призывают в на службу в царскую армию.
Само собой, революция меняет всё и у всех, она не обходит стороной и Михаила Кошкина. Участие в боях по Царициным в рядах Красной Армии после ранения попадает в госпиталь. В 1921г. направляют на учёбу в Москву. После окончания Коммунистического университета имени Свердлова, он становится директором кондитерской фабрики в г. Вятке. Хотя работа у него есть, он продолжает учиться и в 1935г заканчивает политехнический институт г. Ленинграда. Во времена учёбы в "политехе" он работает в конструкторском бюро Ленинградского Кировского завода. После окончания института продолжает работать на постоянной основе. И уже здесь, начинается работа по созданию первых танков СССР. Стоит обратить внимание, что для наших конструкторов это было новое испытание. Для решения этого вопроса, на заводах Москвы, Ленинграда, Горького и Харькова, были переоборудованы бывшие тракторные цеха, созданы новые КБ. Так же за рубежом были закуплены опытные образцы танков: лёгкие "Виккерс-6т" (Англия) и быстроходные колёсно-гусеничные "Кристи" (США). Так же нужно сказать, что было принято Постановление ЦК ВКП (б) и Совнаркома "Об установлении дизелей на автомобили и тракторы", сыгравшее немалую роль в создании танкового дизеля. Уже в 1936г. Михаил Ильич становится директором Харьковского паровозостроительного завода, который был потом переименован завод №183. Нужно добавить, что по не по своей идеи Михаил Ильич переехал в на завод. Арест начальства завода №183 по причине массовых поломок шестерён в коробках передач на танках БТ-7.
Несмотря на всё это, завод всё таки уже на то время имел смелые наработки по созданию новых танков Т-12, Т-24, БТ. Придя на новую должность, и возглавив коллектив, менее чем за год решается проблема с коробкой передач. Так же, на этом заводе впервые был установлен дизельный двигатель. И уже к 1940 в Красную Армию поступают новые модернизированные танки БТ-7М в количестве 790 штук. Естественно работы на этом не останавливались, уже в 1937г. поступила задание на создание нового танка. Всё было бы не плохо, но встал вопрос, на каком ходу делать танк - гусеничный или колёсногусеничный. Колёсногусеничный имел особое значение, т.к. на дорогах хорошо и быстро, танк передвигался. Но попав на землю или целину его ход становился не возможен, он быстро застревал и портился. Получалась своего рода, неподвижная мишень. Здесь на заводе и решился вопрос на всегда какой должен быть ход у танка, выбор пал на гусеничный. Но не всё так просто было, выслушав все за и против данного проекта, было решено создать два образца танков и потом предоставить на испытание Государственной комиссии. Но финская война сказала своё слово. В условиях пересечённой местности эффективность танков на гусенице была неоспорима. Постановлениями Комитета обороны предписывалось изготовить два гусеничных танка на базе А-32 с учётом утолщённой до 45 мм брони и установки 76 мм пушки, а также именовать танк — Т-34.
Хотелось бы ещё рассказать небольшую байку, или слух ходящий про Т-34. Возможно это была и правда. Не всё так было просто с приёмом в армию танка Т-34. На испытаниях разных танков Т-34 не смог или не успел сделать испытательный пробег несколько тысяч километров и комиссия его практически забраковала. Проект находился на грани провала. Тогда Михаил Ильич, вместе ещё с одним механиком, на двух танках решили дойти до Москвы. Прибыв ночью на Красную площадь, танки были оставлены, а экипажи арестованы НКВД. Но пробыли они там не долго. Сталин, увидев танки на Красной площади, лично сам их осмотрел и поинтересовался экипажем. Обняв Кошкина сказал: "Спасибо". Естественно все были отпущены. Ещё раз повторюсь, что это возможно байка, а может и нет, т.к. у нас наверное всю легендарную технику принимали авось как. Вспомните как принимали "Катюшу".
А возможно всё было и стандартно, показ, демонстрация и выигрывал лучший проект. Так или иначе, Михаил Ильич из-за таких испытаний попал в госпиталь с пневмонией. Продолжая работать, болезнь обострилась и 26 сентября 1940г. конструктор скончался.
Теперь немного о том, что говорили об этом танке другие специалисты. Прежде всего рассказы немецких военных и специалистов. Появление среднего танка Т-34 было для немцев шоковым ударом, сенсацией № 1, откровением и загадкой. «Это дьявольское наваждение! — говорили они. — Нет, это даже не машина, а какой-то сказочный принц среди наших танков-плебеев...». Вызванный из лабораторий Нибелунгверке, приехал и знаменитый немецкий танкостроитель - Фердинанд Порше.
Это правда, - сказал он, - что Т-34 у противника еще недостаточно. Но вы, Паулюс, не забывайте предупреждений Бисмарка: русские долго запрягают, зато они быстро ездят. Из истории нам известно, что Россия всегда к войне не готова, но каким-то странным образом она оказывается победительницей...
Немецких специалистов больше всего поразил двигатель - дизель в 500 лошадиных сил, целиком сделанный из алюминия: «Русские плачутся, что у них не хватает материалов для самолётов, а на моторы для танков алюминий нашли...» Паулюс (на основании данных абвера) сказал, что Т-34 подвергался в Москве очень суровой критике, его даже не хотели запускать в серийное производство. Если это так, комиссии предстоит вывить слабые места в конструкции танка.
Увы... их не существует! - отвечал Порше.
Но русские-то раскритиковали свою машину.
Это вызвало смех главного конструктора:
Милый Паулюс, вы что, первый день на свете живёте? Должны бы знать, что у подлинных талантов всегда немало завистников, желающих опорочить его постижения. Только этим, и ничем другим, я объясняю критику этой машины...
В мире много прекрасных женщин, - сказал Порше. - Однако на конкурсах красоты выигрывает единственная и неповторимая. Так же с танком! Т-34 пока не имеет аналогов в мире: он - уникален, и скопировать его невозможно. Если же мы попробуем это сделать, мы сразу упремся в непрошибаемую стенку технических проблем, которые для Германии останутся неразрешимыми... А ваше мнение, Паулюс?
Я нашёл единственный недостаток, - сказал Паулюс. - Экипажу слишком тесно внутри танка, но русские очень любят обитать в тесноте коммунальных квартир, умудряясь всей семьей ночевать в одной комнатке... (Пикуль В.С. «Площадь павших борцов». - М.: Изд-во «Голос», 1996 (Часть первая. «Барбаросса». Глава 18. Первые кризисы), с. 158-161))
После окончания Второй мировой войны Уинстона Черчилля спросили, какое оружие было решающим в только что отшумевших военных действиях. Он ответил: «Английская линейная пушка, немецкий самолет “Мессершмитт” и советский танк Т-34. Но если о первых двух мне известно все, то я никак не могу понять, кто и как создал чудо-танк».
Не только Черчилль такой непонятливый. «Тридцатьчетверку» разбирали по винтикам и изучали под микроскопом специально обученные люди — лучшие конструкторы Германии, Англии, США... И благоговейно застывали в тупике: посмотреть можно — понять и повторить нельзя. И впрямь — ну как простому смертному скопировать загадочный механизм, рожденный иной цивилизацией? Да никак. Хоть расшибись — все равно какой-нибудь «Шерман» получается или, прости господи, «Тигр».
Потому что есть танк. А есть — русский танк.
Чтобы сделать Т-34, надо было родиться в нужное время в нужной стране.
Михаил Кошкин так и поступил.
Техника и жизнь
Увлечение техникой в начале ХХ века было повальным. Придумав и подчинив себе громадные железные конструкции с моторчиками, человек сам заворожился их мощью, а заодно — и неизвестными доселе возможностями своего разума.
В России после 1917 года восхищение техникой усугубилось революционным энтузиазмом: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Советские инженеры довоенного периода независимо от любви к Ленину и Сталину были одержимы идеями завоевания земли и неба. А неуёмное любопытство первопроходцев в свою очередь оказалось очень кстати вырастающей из пепла империи.
Молодая Советская Республика должна была ездить по дорогам, пахать на полях и воевать на фронтах. Ну и — согласно нормативам того сурового времени, неподвластного современному суду, в технику вкладывали не только деньги, не только труд и идею, но и человеческую жизнь. Конструкторов самолетов и танков боготворили, но ровно до той минуты, пока механизм не давал хоть какой-либо сбой.
Они должны были успеть повсюду. У страны тогда не было такой роскоши, как расстановка приоритетов: что, мол, важнее — трактора для невиданной реформы сельского хозяйства или танки для того, чтобы это сельское хозяйство кому-нибудь пригодилось. Приоритетом оказалось и то, и другое... И третье... И пятое... И десятое...
В общем, раздолье для порыва научно-технической фантазии.
Но наш герой сегодня — Кошкин. Поэтому наш приоритет — русский танк. Которого еще нет.
Американский вклад
В ходе Гражданской войны на вооружении Красной Армии появились трофейные английские и французские танки, захваченные у войск Врангеля, Деникина, Юденича. К 1920 году насчитывалось более ста таких трофеев.
Опытное танкостроение в Советской России было начато на пяти заводах — в Москве, Ленинграде, Горьком и Харькове. В 1930 году за рубежом были закуплены образцы современных танков: легкие «Виккерс-6т» (Англия) и быстроходные колесно-гусеничные «Кристи» (США).
За второй — отдельное спасибо братскому американскому народу, сговорчивому Конгрессу и лично Уолтеру Кристи за то, что без проволочек продали Советскому Союзу пару «тракторов». Сам-то танк был так себе — к реальным боевым действиям непригодный. Но от одной абсурдной фантазии американского коллеги у наших инженеров аж дыхание сперло. Есть подозрение, что Кристи и сам не понял, что он наделал.
А что он наделал? А он просто — то ли с перепугу, то ли из невинной шалости, то ли потому что гений, — засунул мотор танку в... Ну, в общем, как у «Запорожца». Дяденьки из военного ведомства США — точно ничего не поняли. А с советскими конструкторами случился экстаз. Коллективный.
Такая компоновка одним махом решала все проблемы, над которыми ломало голову тогдашнее прогрессивное мировое танкостроение: силуэт машины прижимается к земле, расход материалов (следовательно, и веса) на «обязательную программу» становится минимальным, движок убирается с линии неприятельского огня — «от греха подальше». А из сэкономленных ресурсов можно и броню навесить любой надобной толщины, и пушчонку помощнее на башню примостить.
В общем, чтобы не вдаваться в технические подробности...
Именно с этого момента в историю человечества стал неумолимо вкатываться русский танк — чтобы остаться в ней навсегда.
Испанская гастроль
А надо сказать, что танк — оружие наступательное.
Советские танки БТ (быстроходный танк), выросшие из моделек Кристи, — юркие, можно сказать, изящные, — были рассчитаны на цивилизованные европейские дороги. Впрочем, советские военные прогнозы дальше Европы и не простирались.
В 1936 году «бэтэшки» и Т-26 исходили пыльные дороги Пиренейского полуострова. Об этом Константин Симонов написал пьесу «Парень из нашего города», безумно популярную вкупе с одноименным кинофильмом 1942 года. Главный герой, танкист Сергей Луконин, вдохновенно говорит о том, что танки могут всё — плавать, прыгать.
Действительно, прыжки военных машин через реки и рвы производили впечатление, особенно на смотрах. Только в бою прыгающие танки зачастую оказывались на дне рек и рвов, а горели они, как свечки — из-за бензинового двигателя, становясь могилой для боевого состава.
В это время Харьковский паровозостроительный завод серийно выпускал колесно-гусеничные БТ. Танк имел возможность снимать-надевать гусеницы, как «калоши», на колесный ход. Понятно, что процесс «переобувания» танка был крайне неудобен. Но необходим с точки зрения тактики грядущих боевых действий — все на тех же гладких и комфортных европейских автострадах. Основным направлением разработки было увеличение скорости.
На испытаниях, где увлекались красивыми «прыжками» танков, происходил сбой за сбоем, и Сталин на одном из совещаний негромко проронил: «Не многовато ли поломок в коробках скоростей?..».
Главный конструктор харьковского завода Афанасий Фирсов был арестован по обвинению во вредительстве, директор завода И. П. Бондаренко — арестован и вскоре расстрелян. После Фирсова КБ Харьковского завода принял Михаил Ильич Кошкин. И больше посадить он никого не дал.
Дорога на Харьков
Михаил Кошкин родился в 1898 году в деревне Брынчаги Ярославской губернии, мальчишкой после смерти отца пошел работать… Воевал в гражданскую. Работая в Совпартшколе г. Вятки (Киров), он встретил Веру Катаеву, они поженились. Вера Николаевна поехала с ним в Ленинград, где Михаил Ильич учился в Индустриальном институте. У них была комната в общежитии, маленькая дочь Лиза, потом родилась Тамара.По вечерам Михаил зубрил английский, Вера смеялась. Брат Веры Николаевны работал на Ленфильме, и семья Кошкиных пересмотрела все киноновинки, зачастую на закрытых ночных просмотрах.
В 1934 году в Ленинграде Кошкин познакомился с Кировым и не мог не поддаться обаянию этого человека. Киров тоже заприметил молодого партийца, который не занимался пустой идеологической болтовней, а истово пропагандировал передовые технические идеи. Обратил внимание на Кошкина и Сталин, ещё когда читал курс лекций по ленинизму для будущих партийных руководителей в Коммунистическом университете им. Свердлова. Память у красного императора была отменная.
В том, что Кошкина направили в Харьков на место репрессированного Фирсова после убийства ленинградского лидера Сергея Кирова, была, наверное, какая-то интрига. Но Михаил Ильич не знал об этом. Вера Николаевна не хотела ехать в Харьков. В Ленинграде были родственники, культурная жизнь. Но жёны не выбирают — и она уехала с мужем.
Квартира Кошкиных была на улице Пушкинской, в заводском доме. Завод обеспечивал семью. В комнатах стояла мебель, сделанная в цехах, специальный отдел выдавал отрезы тканей. Рядом было ателье, где известный харьковский портной обшивал заводчан.
В пальто от этого портного Вера Николаевна и девочки уезжали в эвакуацию в Нижний Тагил. Первым эшелоном, заказанным заводом. Но Михаила Ильича тогда уже не было в живых.
Ещё в Ленинграде Кошкин защитил диплом по бронированным машинам и мечтал создать танк нового поколения, над которым уже начал работать в Ленинграде. За танк Т-46-5 (существовал только в экспериментальных образцах) его с группой конструкторов наградили орденом Красной Звезды.
Т-46 был гусеничным танком, но от колёсно-гусеничных машин никто отказываться не хотел. Производственные циклы были налажены, танки опробованы в боях и при всех недостатках считались вполне удовлетворительным вооружением. Тяжёлую промышленность, тем более военную, вообще трудно сдвинуть с «насиженного» места... Но именно этого и добивался Кошкин.
Он думал только об одном: создать новый танк. Быстроходный и манёвренный, с непробиваемой броней, с дизельным, безопасным для огня, двигателем, с дальнобойной пушкой и вездеходными гусеницами. Но политические интриги и производственная неповоротливость делали эту задачу практически нерешаемой, просто невозможной.
Завод, Кремль, завод
Михаил Ильич пропадал на заводе. У него был удивительный характер. В те годы в моде были суровые руководители — а он улыбался, никогда не повышал голос, записывал в блокнот замечание каждого и повторял: «Думаем все! Думаем вместе!».
Блестящий конструктор, самородок, даже не имевший высшего образования, Александр Морозов стал его опорой в технических вопросах. Подключился к работе и талантливый конструктор Николай Кучеренко, который раньше был заместителем арестованного Фирсова. В выходной ездили семьями гулять в парк Горького. Иногда всем КБ — на футбольные матчи (Кошкин был заядлый болельщик). Но в будни работали по 18 часов. Прийти на завод чужаком, но объединить и возглавить коллектив норовистых талантов: инженеров, конструкторов, водителей, рабочих; делать свою идею общей, заразить всех своим бешеным «трудоголизмом» — для этого нужно было обладать совершенно особыми душевными и интеллектуальными качествами.
После Испании группа Кошкина сначала работает над БТ-7— новым колёсно-гусеничным танком. Его оснащают дизельным двигателем. Но Михаил Ильич считает рутинные работы над «бэтэшками» бесперспективными. Красивые прыжки колёсных танков впечатляют руководство, и пробить гусеничный ход практически невозможно. Кошкина раздражает увлечение чисто внешней стороной вопроса. Хотя его танк, по задумке, мог бы такое…
Название танка он придумал давно. Кошкин не мог забыть 1934 год, встречу с Кировым. С этого началась его бронетанковая биография. Значит — «Т-34».
4 мая 1938 года в Москве состоялось заседание Комитета Обороны, на которое были приглашены и танкисты, вернувшиеся из Испании. Вел заседание Вячеслав Молотов, тогда — председатель Совета Народных комиссаров и Комитета Обороны СССР. Присутствовали Сталин и Ворошилов. Экспертами выступали танкисты, герои Испании Д. Павлов и А. Ветров. Между ними возникает спор, но каждый косится на реакцию Сталина: что ему нравится— гусеницы или колеса? Гусеничный бесколёсный танк презрительно называют «калошами без ботинок». И неизвестно, куда бы двинулось дальше советское танкостроение, если бы Сталин не любил неожиданные повороты. Он предлагает работать над двумя танками одновременно, чем фактически легализует инициативу Кошкина.
Через три месяца на заседании в присутствии Блюхера и Буденного снова критикуют гусеничный вариант, и снова Сталин говорит: «Не мешайте конструкторам работать. Мы посмотрим оба танка. И пусть победит сильнейший»
К марту 1940 две опытных машины Т-34 были готовы. Их устанавливают на платформы, и специальным поездом они должны ехать на смотрины в столицу.
Но их полевые испытания — количество пройденных километров — не соответствовали норме. Времени на наверчивание кругов по полигону не остается. Кошкин использует все свои связи в Москве, но получает ответ от лица, близкого к наркому обороны: «Миша, даже не проси. Пока не пройден нужный километраж, Т-34 не существует в природе…»
Танкопрбег-1940
И тут происходит то, что заставляет некоторых исследователей приписывать Михаилу Ильичу и авантюризм, и склонность к «партизанщине». Почему-то думают, что он бравировал, когда совершал поступок, стоивший ему, в результате, жизни. Нет, Кошкин оставался мягким человеком, руководителем несталинского типа. Он просто был, как сегодня бы сказали, креативщик. А креативщик никогда не оставит свое детище.
Михаил Кошкин, спокойно улыбаясь, говорит, что Т-34 получит необходимый пробег и вовремя. Танки пойдут своим ходом из Харькова в Москву. Вместе с ним, главным конструктором.
Его убеждают, что танки увязнут в снегу, что их «рассекретят» по пути, что возможны неожиданные поломки. И — главное, что ему, Кошкину, уже измученному затяжной простудой, ехать в танке нельзя!
Кошкин по-прежнему спокоен: идти будем просёлками и лесом — у Т-34 великолепная проходимость, в случае поломки — ремонт произведем на месте. В головном танке поеду сам.
Вера Николаевна знает, что уговаривать его бесполезно, хотя и много лет спустя подтверждает: он был уже болен, это было смертельно опасно… Во время танкопробега Михаил Кошкин был уже отцом троих дочерей — в 1939 родилась Татьяна. Она уже не успеет запомнить папу.
Танковый кортеж вышел из ворот завода тёмным мартовским утром, прошел по пустым улицам Харькова, выехал из города.
Т-34 не был комфортабельным танком. Немцы обивали изнутри свои «Тигры» мягким покрытием, а англичане и американцы удивлялись, как можно воевать в машине, если в ней нельзя приготовить кофе с бутербродами. В русском танке сильно трясло и било об стенки, там было холодно, водители и сам Михаил Ильич были в ватных штанах, валенках, полушубках. Кошкина знобит, его бьет кашель.
Наездив половину положенных по правилам испытаний километров, две «тридцатьчетверки» въезжают в Кремль. Как в кино, по команде Кошкина они «разбегаются»: один — к Спасским, другой к Троицким воротам. Не доезжая до ворот, танки круто развернулись и понеслись навстречу друг другу, эффектно высекая искры из кремлевской брусчатки.
Триумфально прозвучали слова Сталина: «Это будет ласточка наших бронетанковых сил!»
Дано «добро» на серийный выпуск, а вечером Кошкин вместе с высшим руководством приглашен в Большой театр. Он так кашляет, что соседи по партеру недовольно косятся на него. Михаил Ильич уходит в первом антракте, а в гостиницу ему приносят письмо от наркома с настоятельной рекомендацией ехать в Харьков поездом и немедленно заняться своим здоровьем.
На следующее утро Кошкин снова в башне танка выезжает из Москвы. Дойдя до Харькова, они как раз наберут полный километраж.
На обратном пути при переправе через Северский Донец один из танков опрокидывается в воду. После купания в ледяной воде Кошкин приезжает в Харьков совершенно больным, однако еще несколько дней не выходит из КБ и цехов: нужно поставить производство.
Эта история стала основой книги Я.Резника «Сотворение брони» (1988). Режиссер В.Семаков снял фильм «Главный конструктор» (1980) с Борисом Невзоровым в роли Михаила Кошкина. Повесть В.Вишнякова «Конструкторы» (часть 1, «Свой подвиг совершив») тоже посвящена этому подвигу (1989). И все эти произведения — с трагическим концом.
Главное дело жизни. И последнее
Т-34 пошли в серию, Морозов сменяет Кошкина на посту главного конструктора. А самого Михаила Ильича оперирует светило харьковской медицины. В сентябре 1940 он долечивается в санатории. Ходит гулять с маленькой Танюшей. Его раздражают отдыхающие, бесцельно забивающие часами «козла». Жене говорит: «Вера, выйду на работу, буду делать новую машину. Такую сконструирую, что всем чертям будет тошно!».
После недолгого улучшения Михаил Ильич тихо скончался в своей палате. Урна с его прахом погибла под бомбами вместе со всем колумбарием. Могилы Кошкина нет. Впервые лично о нем написали только через 40 лет.
А Красная Армия к началу Великой Отечественной войны получила практически идеальный танк. Простой, надежный, стремительный и манёвренный, с неплохой пушкой, ремонтопригодный, технологичный, с огромным ресурсом для модернизации, наконец, дешёвый.
Гитлер узнал о существовании Т-34 только на третий день после нападения на СССР. Он приказал повернуть победно шедшую на Москву танковую армию Гейнца Гудериана: «Харьков важнее, чем Москва». Однако 40 эшелонов с оборудованием и танкостроителями уже собрались в эвакуацию с Украины на Урал.
«Русские танки Т-34 показали нашим привыкшим к победам танкистам своё превосходство в вооружении, броне и манёвренности. Танк Т-34 произвел сенсацию», — писал немецкий генерал Э. Шнайдер. Сам Гудериан признавал, что поразить русскую «тридцатьчетвёрку» — огромное искусство.
А в эксплуатации Т-34 был просто подарком фронтовым механикам: подбитые машины проходили ремонт прямо на поле и опять возвращались в бой. Кстати, в фильмах о Великой Отечественной показывают ненастоящие Т-34. Они почти все были в боях. Редкие раритеты сегодня на музейном рынке стоят сотни тысяч долларов.
Нужное — подчеркнуть
Кошкин, Морозов, Кучеренко, Фирсов… Кто был главным в создании победоносного танка Т-34? Были ли эти великие конструкторы равны в таланте, был ли равным их вклад в «русское чудо»?
Если бы Михаил Кошкин не умер так рано, возможно, они проработали бы бок о бок с Кучеренко и Морозовым долгие годы. Наверное, они не делили бы славу и никто не задумывался бы над тем, кто на самом деле главный конструктор. Они разделили бы Сталинскую премию за Т-34, которую получили втроем в 1942 году. Но Кошкин получил эту премию уже посмертно.
Если бы Афанасий Фирсов не был арестован, он стал бы соавтором, а возможно, и родоначальником проекта Т-34. У Фирсова было дореволюционное техническое образование, его приглашали работать в Швейцарию, но он остался в России. Уже в 1935 году он разработал основы принципиально нового танка на гусеничном ходу с мощной броней.
Н. Кучеренко и М. Таршинов были заместителями Фирсова Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Александр Морозов стал руководителем КБ после смерти Кошкина. Великий танкостроитель, разработчик танков нового поколения, он всегда говорил, что основы Т-34 заложил и разработал Михаил Кошкин. Однако ни разу за послевоенные годы он не навестил семью Михаила Ильича, хотя жил с ними в одном дворе.
Николай Кучеренко после войны уехал работать в Москву. Его дочь, известная писательница и поэт Лариса Васильева (Кучеренко), создала в Подмосковье свой музей Т-34. Она говорит: «Было бы неправильным считать, что Кошкин — единственный создатель танка Т-34, но и было бы неправильным так не считать». Сам Николай Кучеренко считал, что Т-34 делала в те годы вся страна.
Василий Вишняков, писатель и журналист, был первым, кто написал: «Никто не сомневается, что при создании такой машины весь коллектив соратников, в том числе А. Морозов, Н. Кучеренко, М. Таршинов и работники других служб завода трудились героически. Удивляет, что именно создатель и вдохновитель этой конструкции, отдавший жизнь за ее производство, уже после ее разработки не награжден даже медалью»
«Если сейчас выйти на улицу и спросить: кто такой Кошкин? — вряд ли кто ответит. Но с другой стороны, недавно студенты факультета журналистики в России не смогли ответить, как зовут президента Путина…» — говорит директор музея харьковского завода им. Малышева (бывший ХПЗ) Анна Быстриченко. Память течет вместе с историей по спирали, но чаще перегорает. Спираль приходится чинить, память — восстанавливать.
#танк #т34 #война #Кошкин #вооружение
Тактико-технические требования к колёсно-гусеничному танку БТ-20 АБТУ РККА выдало заводу № 183 13 октября 1937 года. Даже работы над танком БТ-7ИС, послужившим основой для выработки ТТТ к БТ-20, начались только весной 1937 года. А ведь именно БТ-20 считается отправной точкой истории - с него, собственно, всё и началось. Так что к начальному этапу работ над непосредственными предшественниками «тридцатьчетвёрки» А. О. Фирсов никакого отношения иметь не мог. Эти работы велись уже под руководством нового главного конструктора - М. И. Кошкина.
Михаил Ильич Кошкин родился 21 ноября 1898 года в д. Брынчаги Ярославской губернии в многодетной крестьянской семье. В 14 лет он уехал на заработки в Москву, где устроился в карамельный цех кондитерской фабрики (впоследствии - фабрика «Красный Октябрь»). В сентябре 1917 года Кошкин был призван в армию.
В 1918 году он уже добровольцем вступил в Красную Армию, участвовал в боях под Архангельском и Царицыном, был ранен. В 1919 году М. И.Кошкин вступил в ряды ВКП(б). В 1921 году прямо из армии его направили на учёбу в Москву в Коммунистический университет им. Свердлова. По его окончании в 1924 году он работал директором кондитерской фабрики в г. Вятке. С 1927 года - член Вятского губкома ВКП(б) и заведующий отделом агитации и пропаганды. Осенью 1929 года в числе «парттысячников» его направили на учёбу в Ленинградский политехнический институт. Эта программа осуществлялась с целью укрепления партийными кадрами технической интеллигенции. М. И. Кошкин был зачислен студентом на кафедру «Автомобили и тракторы».
В это время на кафедре работал очень сильный преподавательский состав. Среди них известные учёные профессора В. Ю. Гиттис (завкафедрой), Л. В. Клименко (будущий заведующий) и др. Кафедра имела тесные связи с промышленными предприятиями и принимала участие в освоении заводской продукции. Так, профессор Клименко одновременно работал на заводе «Красный путиловец», где руководил разработкой конструкций и организацией производства легковых автомобилей Л-1 и пропашных тракторов типа У-1 и У-2. С другой стороны к преподаванию на кафедре привлекались ведущие заводские специалисты.
В 1930-е годы в Ленинграде формировалась научная и производственная база танкостроения, и кафедра «Автомобили и тракторы» явилась основным звеном по подготовке квалифицированных кадров для этой отрасли. В те годы на кафедре учились такие выдающиеся впоследствии разработчики танков и их систем, как Н. Л. Духов, С. П. Изотов, Л. Е. Сычёв, и многие другие.
После окончания института в 1934 году М. И.Кошкин был направлен на работу на Ленинградский завод опытного машиностроения № 185 (ОКМО завода «Большевик») на должность конструктора. С этого момента в биографии Кошкина появляются моменты, которые можно истолковать по-разному.
С одной стороны, в многочисленных источниках отмечаются жажда к знаниям и стремление к самостоятельной работе, что, в общем-то, вполне соответствовало характеру Кошкина. Кроме того, нельзя забывать, что Михаил Ильич был семейным человеком, имел детей, и необходимость подрабатывать на пропитание своей семьи заставляла работать до глубокой ночи, выполняя хоздоговорные расчётные и экспериментальные исследования по заказам промышленности. Напряжённая работа не прошла даром. Сформировался квалифицированный специалист, обладающий хорошей конструкторской подготовкой, обширной расчётно-теоретической практикой, организаторскими навыками, умением анализировать сложные вопросы и решительностью по взятию на себя ответственности за принятые решения. Закрытый дипломный проект Кошкина был посвящён оригинальной танковой трансмиссии и выполнялся для реального опытного объекта по заданию промышленного предприятия.
С другой стороны, Кошкин начал работать в КБ завода № 185, ещё будучи студентом, причём не без протекции С. М. Кирова, который прямо посоветовал начальнику конструкторского бюро С. А. Гинзбургу «присмотреться к молодому специалисту». Кстати, участие Кирова в судьбе М. И. Кошкина не случайно. Последний несколько лет работал в Вятке, а Киров был родом из городка Уржум Вятской губернии - почти земляки.
В КБ Кошкин принимал участие в проектировании трёхбашенного колёсно-гусеничного танка Т-29-5 и гусеничного танка с противоснарядным бронированием Т-46-5. Спустя год после начала карьеры инженера его назначили заместителем главного конструктора, а в 1936 году наградили орденом Красной Звезды. И то, и другое вроде бы вполне укладывается в версию «Кошкин - протеже Кирова», если бы не одно «но»… Дело в том, что 1 декабря 1934 года С. М. Кирова убили, а значит, и назначение на должность зама и награждение состоялись уже после его смерти. Впрочем, есть ещё версия, что М. И. Кошкин стал заместителем по политчасти - то есть секретарём партийной организации и получил свой орден, так сказать, «за компанию».