Полный вариант 5 часов (≈100 страниц А4), краткое содержание 10 минут.
Главные герои
Дарья Пинигина (старая женщина около восьмидесяти лет)
Павел Пинигин (сын Дарьи)
Второстепенные персонажи
Андрей Пинигин (младший сыном Павла и внук Дарьи)
Богодул, Петруха, Сима, Настасья (жители острова)
Старых женщин принуждали покидать родную деревню, которая подлежала затоплению. Оставляя свои дома, они весьма тяжело расставались с родным краем.
Главы первая — третья
В деревню Матера, которая находилась на острове с одноименным названием, пришла последняя весна. Ниже по реке создавали плотину, поэтому вместо острова образуется большое водохранилище. В этот год хлеб посадили не на каждом поле. Часть жителей деревни жили в другом месте. Они приезжали сюда, чтобы лишь посадить картофель.
Остров имел форму утюга. Он протянулся по Ангаре на пять верст. С нижней окраины к нему примыкал небольшой остров Подмога. Там у жителей Матеры имелись поля и сенокосы. За время собственного существования деревня видела и казаков, и торговцев, и каторжников. Колчаковцы на верхней окраине острова оставили после себя барак. Имелась и небольшая церковь, которую построили на средства купца, похороненного тут. В ней создали склад во времена колхоза. Также была здесь мельница. На пастбище два раза в неделю приземлялся самолет. На нем люди ездили в город.
Так и существовала эта деревня больше трех веков, пока не настало время умирать.
Когда наступило лето, в Матере остались лишь старики и дети. Это были три старые женщины – Дарья, Сима и Настасья. Старухи любили чаевничать, наливая чай из медного самовара. Во время чаепития они долго беседовали. Часто в чаепитии принимал участие старик Богодул, который жил в бараке. Он был похож на лешего и говорил чаще всего матом.
Две старухи были из этих мест. А Сима прибыла в деревню в поисках сожителя. Однако единственного деревенского холостяка испугала немая дочь Симы, Валька. Сима стала жить в заброшенной избушке на окраине деревни. Валька повзрослела, произвела на свет сына от неизвестно кого и оставила его. исчезнув. Сима растила внука Кольку пяти лет, дикого и молчаливого.
У Настасьи с Егором, ее мужем, не осталось детей. Два сына погибли на войне. Третий утонул. Дочь скончалась от рака. Разум Настасьи несколько помутился. Ей виделось разное: то ее супруг угорал до смерти, то кровью истекал, то рыдал всю ночь. Добрые люди старались не замечать ее легкого безумства. Злые насмехались и издевались над ней. По этой причине муж Настасьи обменял собственный дом на городскую квартиру. Он и Настасья должны были расстаться с деревней.
Старухи спокойно пили чай. Тут в дом вбежал Богодул и прокричал, что чужие люди мародерствуют на кладбище. Бабки прибежали на кладбище, на котором рабочие уже завершали работу. Они стаскивали в одну кучу оградки, тумбочки и кресты. Это оказалась санитарная бригада, которую отправила санэпидстанция для очистки затопляемой территории.
Деревенский народ остановил работы. Председатель пытался доказать необходимость этой работы. Однако жители деревни настояли на своем и в течение всего вечера устанавливали кресты на место.
Главы четвертая — шестая
Богодул был известен тут давно. Он обменивал в соседних деревнях мелкую бакалею на еду. Деревню он избрал для себя в качестве последнего пристанища. Зиму Богодул проводил в домах старух. На лето он отправлялся жить в барак. Несмотря на то, что речь его изобиловала матом. Старухи любили и привечали его. старики недолюбливали Богодула.
Внешность Богодула не менялась на протяжении многих лет. Он походил на лешего. По слухам он был поляком и прежним каторжником, которого сослали за убийство. Но правду о нем никто не знал. О том, чтобы покинуть деревню, Богодул и слышать не желал.
Дарья сильно переживала по поводу разорения кладбища, так как на нем были погребены все ее родные. Она осознавала, что ей предстоит быть похороненной в чужой земле.
Отец и мать Дарьи скончались в один год. Мать умерла внезапно. Отца придавило жерновом на мельнице, после чего он долгое время болел.
Дарья вспоминала о деревне и собственной семье. Мать ее оказалась из других мест. Она на протяжении всей жизни боялась воды. Только сейчас Дарья поняла почему.
У Дарьи родилось шесть детей. Старший сгинул на войне, младшего придавило деревом. Дочь скончалась во время родов. Оставалось три ребенка – двое сыновей и дочь. Павел являлся старшим сыном. Ему было пятьдесят лет. Он приезжал редко. Мать просила его перенести могилки ее родителей ближе к поселку. Сын дал обещание. Но сам не был уверен в этом.
Поселок, в который отправляли людей из деревень, предназначенных для затопления. Был представлен двухэтажными домиками. В каждом таком доме было две квартиры, имеющих два уровня. Которые соединялись крутой лестницей. Возле каждого дома имелись малюсенький участок, небольшой погреб, загон для скотины. Но для коровы там места не было. Добыть сена и выгулять скот здесь негде было. Вокруг поселка была тайга. На ней сейчас создавали пашни.
Переезжающим в поселок выдавали хорошие средства. Но существовало одно условие: они сами должны были сжечь свой дом. Петруха, сын Катерины, тоже торопился получить эти деньги. Однако их дом был объявлен памятником деревянного зодчества и собирались отправить в музей.
Хозяин острова тоже чувствовал, что жизнь Матеры заканчивается. Ночами он делал обход деревни и находящихся рядом полей. Проходя около барака, он уже знал, что Богодул жил тут последнее лето. У дома Петрухи он почувствовал запах гари. Этот и другие дома должны были погибнуть в огне.
Главы седьмая — девятая
Настало время отъезда Настасьи. С собственным домом она расставалась тяжело. Не могла уснуть ночью. И оставила некоторые вещи. В начале осени она хотела вернуться, чтобы копать картошку. В доме она оставила нажитое дедами добро, которое не пригодится в городе.
Наутро Егор увозил Катерину, которая плакала. Ночью начала гореть изба Петрухи. Днем он приехал на остров и приказал матери уезжать. Катерина проводила ночь у Дарьи, когда загорелся ее дом. Но она была женщиной с характером и авторитетом и собрала вокруг себя оставшихся в деревне стариков.
Жители деревни собрались около горящего дома и в молчании наблюдали за происходящим.
Петруха утверждал, что дом стал гореть внезапно. Он сам едва не сгорел. Жители прекрасно знали его. Поэтому не верили его словам. Лишь Хозяин был свидетелем того, что избу поджег Петруха. После случившегося сын пропал с выданными за дом средствами. А мать стала жить у Дарьи.
Павел стал появляться с еще меньшей периодичностью. Он понимал необходимость постройки плотины. Однако видел нелепость постройки нового поселка. Домики поставили на камни и глину. Огород нуждался в черноземе, а погреба мгновенно затопило. При постройке поселка не думали об удобстве и комфорте жизни в нем.
В настоящий момент Павел являлся бригадиром, готовил пашни и с жалостью вспоминал плодородные земли Матеры. Он думал о том, что это очень большая цена за недорогую электроэнергию. Он понимал, что стал стареть и отставать от очень быстро бегущей вперед жизни.
Супруга Павла пришла в восторг от новой квартиры. Однако Дарье здесь не понравится. Сын понимал это и переживал за тот день, когда он будет вынужден забрать мать с острова.
Главы десятая — пятнадцатая
Петруха, покидая остров, не оставил Катерине денег. Она жила за счет Дарьи, однако надеялась, что сын найдет работу и у нее появится собственный угол.
Катерина ни разу не была замужем. Она родила сына от женатого деревенского мужика, которого звали Алеша Звонников. Он погиб во время войны. Петруха выучился на тракториста. Ему дали новый трактор, на котором он в пьяном угаре ломал заборы. Трактор забрали. С той поры Петруха перебрал множество работ, ни на одной не задерживаясь подолгу.
Семью Петруха так и не завел. Женщины, привозимые им из Ангары, убегали от него через месяц. Имя его было не настоящим. Его звали Никита Зотов. А прозвище Петруха он получил за неорганизованность и никудышности.
Дарья обвиняла Катерину в том, что она совсем распустила Петруху. Та пыталась оправдаться. Она не видела в этом собственной вины. Ведь Дарья тоже мало детьми занималась. Но ведь все хорошими людьми стали.
Лето проходило незаметно. Дни Богодул и старухи проводили вместе подолгу разговаривая. Позднее наступило время сенокоса. В деревне появилось большое количество народа. Последний раз остров ожил. Павел вновь был бригадиром. народ трудился с удовольствием. Домой все шли с песней. Навстречу поющим выходили самые старые люди.
На остров прибыли и свои, и из совхоза. Приезжали из дальних мест все, кто были здесь когда-то местными для прощания с родными местами. Организовывались встречи товарищей, одноклассников и соседей. За Матерой появился городок из палаток. Вечерами, несмотря на усталость, жители деревни собирались на посиделках, понимая, что мало осталось таких вечеров.
В деревню возвратился Петруха, который был одет в нарядный, однако уже очень испачканный костюм. Дав Катерине некоторую часть денег, он ходил то по деревне, то по поселку. Во время этих прогулок он говорил каждому, что он очень нужный человек.
С середины июля наступили долгие дожди. Поэтому жители были вынуждены прервать работу. К Дарье приехал Андрей, ее внук. Который приходился младшим сыном Павлу. Старший сын Павла создал семью с девушкой нерусского происхождения и жил на Кавказе. Средний сын учился на геолога в Иркутске. Андрей двенадцать месяцев назад вернулся из армии. у него была работа на заводе в городе. Сейчас он уволился оттуда, намереваясь принять участие в строительстве гидроэлектростанции.
Андрей был уверен. Что в данное время в руках человека большая сила. Он может все. Дарья спорила с внуком. Человеку дана огромная сила, однако люди все же оставались маленькими. Они не являлись хозяевами жизни. Это жизнь руководила ими.
Андрея влекла знаменитая на всю страну стройка. Он полагал, что должен принять участие в великом деле, пока еще молод. Павел не пробовал переубеждать сына. Однако понять его он не мог. Он осознавал, что его сын принадлежал следующему поколению. К Дарье пришло понимание того, что внук будет принимать участие в затоплении острова и деревни. Поэтому она с неодобрением замолчала.
Дождь все шел, и от этой непогоды деревенские жители почувствовали тревогу. Они стали понимать, что их деревни и острова в целом скоро не станет.
Жители собирались в доме Дарьи и беседовали об острове, о затоплении и другой новой жизни. Старым людям было жалко родину. Молодежь с нетерпением ждала будущего. Была тут и Тунгуска. Она имела тунгусскую кровь. Ее дочь, являющаяся директором здешнего зверосовхоза, на время поселила в заброшенном доме. Тунгуска на встречах молчала, курила и только слушала. Павел понимал, что правы обе стороны, и нельзя тут определить настоящую правду.
Появившийся на Матере Воронцов сообщил, что ко второй половине сентября картофель необходимо собрать, а на острове убраны все постройки и деревья. Двадцатого сентября остров в качестве будущего водохранилища приедет принимать комиссия.
На следующий день появилось солнце. Размокшая земля подсохла. Жители продолжили сенокос, но без прежнего веселья и запала. Сейчас люди торопились как можно быстрее завершить работу и переехать на новое место.
Дарья еще питала надежду, что сын сможет перенести могилы ее родителей. Однако его в срочном порядке вызвали на работу. Один из работников в бригаде попал рукой в станок. Спустя день Дарья послала в поселок внука, чтобы тот разузнал об отце. Она вновь осталась в одиночестве и занималась огородом. После возвращения Андрей сказал, что Павла, как ответственного за технику безопасности, изводили комиссиями и, наверное, дадут выговор.
Андрей отбыл и не попрощался с родной деревней. Дарья осознала, что родные могилы окажутся под водой вместе с островом. Скоро пропал и Петруха. Старые женщины вновь начали жить вместе. В августе появилось огромное количество грибов и ягод. Павел перестал быть бригадиром. Его посадили на трактор, и он вновь стал наведываться за свежими овощами.
Дарья думала о том, что Павел не являлся хозяином своей жизни. Она могла бы отправиться к другому сыну, работавшему в леспромхозе. Но там чужое место. Она считала лучшим проводить деревню и умереть.
Главы шестнадцатая — восемнадцатая
Для сбора хлеба прибыло тридцать мужиков и три женщины. Они начали пьянствовать, драться. Старухи боялись появляться вечером на улице. Не опасался новых работников лишь Богодул. Работники называли его снежным человеком.
Жители деревни стали постепенно увозить с острова мелких животных и сено. Санитарная бригада подожгла Подмогу. После этого неизвестный сжег старую мельницу. Остров покрылся дымом. В тот день, когда горела мельница, к Дарье переселились Сима и ее внук. Вновь начались продолжительные беседы. Обсуждали Петруху, нанявшегося сжигать чужие дома, будущее Симы, до сих пор мечтавшей встретить одинокого старичка.
Собрав хлеб, привезенные мужики и женщины уехали. Перед этим они спалили контору. Картофель в колхозе собирали школьники. Санитарная бригада очистила Подмогу и принялась за Матеру. Она поселилась в бараке. Жители деревни собрались на сбор своей картошки. Прибыла и Соня, ставшая совершенно городской. Дарья поняла, что соня станет хозяйкой в поселке.
Настасьи не было. Старые женщины вместе привели в порядок ее огород. Павел забрал корову, а Дарья пошла на кладбище, которое было разорено и выжжено. Отыскав могилы родных, она продолжительное время жаловалась, что ей приходится переезжать. Вдруг ей послышалась просьба осуществить уборку в избе перед отъездом. Женщине привиделось, что после своей кончины она окажется на суде собственных родных. Ее встретят суровым молчанием. И лишь умерший маленьким сын заступится за мать.
Главы девятнадцатая – двадцать вторая
Санитарная бригада принялась за вековую лиственницу, которая росла около деревни. Деревенские жители звали ее лиственем. Она считалась основой острова. Не могли уничтожить листвень ни бензопила, ни топор, ни огонь. Рабочие были вынуждены оставить непокорное дерево.
В это время Дарья наводила порядок в своей избе.
Богодул, Сима и Катерина тем временем возили картошку Настасьи в барак. Дарья, закончив работу, провела ночь одна и все время молилась. Утром она собрала вещи и позвала пожогщиков. Потом она ушла, бродила на протяжении всего дня.
вечером приехал Павел и привез с собой Настасью. Она сообщила, что Егор долгое время болел и умер недавно. Не смог он прижиться в чужом краю. Из-за странностей Настасьи женщины долго не верили, что Егор скончался. Настасья по наущению Дарьи позвала Симу жить вместе. Теперь старухи жили в бараке и ждали, когда их заберет Павел.
Павел смотрел на догорающий дом и не ощущал почти ничего. Он чувствовал лишь неловкое удивление: он не мог поверить, что жил тут, а прибыв в поселок понял, что наконец все завершилось. Теперь он может жить на новом месте.
Вечером к нему пришли Воронцов и Петруха. Воронцов отругал Павла за то, что старые женщины все еще не увезены с острова. Утром приедет комиссия, а барак все еще не сожгли. Воронцов принял решение лично поехать на остров и захватил с собой Петруху и Павла.
Во время переправы через Ангару они заплутали в тумане. Они пытались кричать, надеялись, что старые женщины их услышат. Однако туман не пропускал никакие звуки. Павел сожалел о своем согласии на данную поездку. Он осознавал, что старух испугает ночное выселение.
Старые женщины проснулись в бараке, который был окружен туманом. Они словно оказались на том свете. С острова был слышен плач Хозяина. С реки слышался слабый шум мотора.
Работа над повестью В. Распутина “Прощание с Матерой” в одиннадцатом классе - часть процесса рассмотрения темы “Человек и природа, человек и мир, его окружающий, в русской литературе 70-90 годов”, попытка осмыслить и оценить литературную контекстовую ситуацию в конкретном произведении, возможность определить “личную”, читательскую, точку зрения на произведение и по возможности сравнить ее с общепринятой в современной литературной критике или с какой-либо индивидуально существующей. Главная задача, которая ставится перед учащимися, - проникнуться авторской идеей воскрешения мира в душе человека, понять абсолютную значимость авторского слова, внимательное отношение к которому окажется ключом к разного рода “открытиям” читателя, увидеть мотивное многообразие произведения и проследить связь между мотивами и их развитие. Методическое решение, связанное с успешным изучением повести, основано на предоставление постепенной абсолютной самостоятельности учащихся. Видится чрезвычайно важным именно самостоятельное открытие учащимися всех “загадок” произведения. Аналитическое прочтение и комментирование происходит в несколько этапов: учитель предлагает учащимся вопросы по тексту произведения и дает им свои вариантов ответов, выслушивая по возможности ответы ребят.
- Учитель предлагает вопросы по тексту, ученики самостоятельно анализируют, комментируют текст, формулируя ответы.
- Учащиеся самостоятельно составляют текстовые вопросы и отвечают на них, обмениваясь вопросами и мнениями.
- Учащиеся абсолютно самостоятельно предлагают варианты обобщающих наблюдений над текстом.
Учащиеся пытаются провести сравнительное ученическое исследование общепринятой точки зрения с собственной, рассматривая публикации, монографии. Структура данного комментария (вопрос – предполагаемый вариант ответа) дает возможность свободной интерпретации текста на основе работы со словом – ключом. Работа на уроке может быть организована удобным для учителя способом (урок-беседа, урок-лекция), хотя лучший вариант – самостоятельное комментирование учащихся.
Цель данной работы – продемонстрировать опыт наблюдений над текстом.
Данная работа также может быть использована учащимися для самостоятельного изучения повести Распутина.
1 глава.
Для автора Матера – средоточие естественной, гармоничной природной жизни. Совершенно не случайно повесть открывается пейзажным описанием. Мир Матеры – неброский, в нем все обычно – “зашумела вода, запылала зелень, пролились первые дожди, заквакали лягушки”, но ценность его именно в этой простоте и обычности. Обратим внимание на неоднократное повторение слова “опять” в пейзаже, кажется, что мир гармонии будет существовать всегда, но постепенно появляется ощущение трагичности и неустойчивости жизни в Матере (“все посадили огороды - да не все, посеяли хлеба – да не на всех полях, “ и, наконец, “многие жили на два дома…та Матера – да не та” – как некий вывод. Почему изменилась Матера, мы понимаем позже. Автор коннотативно отрицает надвигающиеся перемены, так как эти перемены не просто изменяют мир Матеры, а разрушают его. “Не та Матера”, потому что “повяла деревня, повяла, как подрубленное дерево…” Подчеркивается безжизненность изменяющейся Матёры (“мёртво застыли окна, гуще и нахальней полезла крапива”. В деревне новый хозяин – нечистая сила, которая определяет ход наступающей жизни, открывает и закрывает ворота, чтобы сильнее сквозило, скрипело и хлопало. Этот мотив нечистой силы будет еще занимать наше внимание.
Трагичность мира Матёры тем сильнее ощущается, что люди покинули деревню, хозяева этого мира стали косвенными виновниками разрушения – “во многих избах было не белено, не прибрано и ополовинено”. Раздвоенная жизнь, ополовиненная жизнь на два дома – это плата жителей деревни, трагическая плата за некое предательство, уход.
Проанализируйте свои наблюдения, размышляя над проявляющимися оппозициями вода, – земля, новое – старое, слабое – сильное. В первой главе повести мы узнаем историю жизни Матёры, краткую, но всё же историю. Матёра как бы обладает всем тем, что дает ей право называться местом жизни (текст стр. 4). Некая изолированность Матёры от другого, большого, мира оберегает ее от бед и страстей. Матёра - остров, “на яру”. Матёра всегда была рядом с водой, вода была необходимой частью непрекращающейся жизни (“провожая годы, как воду, на которой сносились с другими поселениями и возле которой извечно кормились”). Но вот “грянул слух, что вода разольется и затопит Матёру”, потому что люди будут строить плотину. И именно тогда для жителей становится совершенно ясно, что “триста годов” Матёры, её обособленность, непрекращающаяся жизнь на ней – все это может быть разрушено и ничто перед наступающей бедой (“край света, которым пугали темный народ, теперь для деревни действительно близок”). Наступает последнее время перед исчезновением, “последнее лето”. Вода, которая раньше была силой помогающей, превратится в силу разрушающую. Земля и вода станут противоборствующими силами.
Идиллическое “последнее время” Матёры – каковы нарушители этого праздника уходящей жизни? Последнее лето Матёры как будто последний подарок мира, благодать, сошедшая с небес (“такая благодать, такой покой и мир, так густо и свежо сияла пред глазами зелень”). Матёра красуется перед людьми – она жива, она есть, но это лишь последний ее подарок людям. Оставшиеся на Матёре старухи – самые верные жители деревни, им некуда больше идти, потому что Матёра их дом, Дом, а потом и пришлая Сима со своим внучонком Колькой – “своя” на Матёре, так как Матёра её дом. Старые люди не могут уйти с Матёры не потому, что они брошены (хотя Симе и Кольке некуда идти), а потому что ничто не заменит им этот мир, эту жизнь, которую нельзя прожить дважды. Их заслуги перед миром и людьми оказались не в счет. Нельзя пересадить старое дерево, как нельзя прожить жизнь дважды. Там, в этой чужой жизни нет места тому, что очень было важно в деревенской (“Пей, девка, покуль чай живой. Там самовар не поставишь”). Таким образом, оппозиция живое – неживое оказывается синонимичной прошлое - настоящее .
2-3 главы.
Как приходят чужие на остров? Почему они “чужаки, черти”?
Весть о приходе на Матёру чужих приносит Богодул (“Мёртвых грабют”), он же называет их чертями. Они носители чужой, нечистой силы. Мотив нечистой силы оказывается противопоставленным мотиву святости, которая так или иначе проявляется в словах, поступках, действиях последних обитателей Матёры. “Чужие” появляются на кладбище как разорители. И вправду, только черти могли покуситься на самое святое место на Матёре, место памяти. Интересным является эпизод появления чужих, их внешности, поступков, способов высказывания.
В чем суть конфликта старух с “чертями”? Как они именуют друг друга и почему?
Чужие приходят на Матёру, чтобы начать её уничтожение, их начинание кощунственно - они жгут кладбище, потому Богудул их и называет черти. И для Дарьи они “нечистая сила” (“Для вас святого места на земле не осталось? Ироды!”) “Нехристи!”- скажет о них одна из старух. Чужие для них из мира, где нет места совести, чистоте. Они несут зло, потому что для старух они – черти, аспиды, а их место обитания “сам – аспид – стансыя”. Для старух кладбище - место успокоения близких им людей, для чужих просто – часть суши.
Колоритна, эмоциональна речь защитников Матёры – официальна и невыразительна речь чужаков. Для них старики и старухи “граждане затопляемые”. Об этом безразличном тоне мы вспомним, когда увидим ещё одного чужака, начальника, приехавшего на Матёру уговаривать стариков и старух переселиться. У этого начальника даже фамилия будет соответствующая – Воронцов. Где им, этим чужакам, понять матёринцев. Чужаки и не пытаются понять, что они здесь, на Матёре, натворили. Они все делают “по распоряжению”. Потому так клеймит их Дарья, этих людей без роду и племени, с одинаковыми ржавыми глазами, в одинаковых зеленых куртках (“Ты не человек! У какого человека духу хватит! Не было у тебя поганца отца с матерью!”)
Для них, чужих, странным кажется поведение матёринцев, потому что Матёра для них – “ложе для водохранилища, территория, зона затопления”, а матёринцы для них “граждане затопляемые”, а для матёринцев их остров – живое место, Дом. Вера Носарёва скажет: “Мы живые люди, пока здесь живём”. Они живут на Матёре, а чужие – пришлые, потому и назовет их Егор “туристами”, людьми без корней (“А я родился на Матёре. И дед. Я тутака хозяин. И меня не зори. Дай дожить без позору”). Чужие - “туристы”, матёринцы – хозяева, вот и разница, вот и барьер, который нельзя преодолеть. Для Егора – позор не сохранить свой дом, предать память отцов, престать быть хозяином, а чужие лишены и дома, и памяти, и совести.
4 глава.
История Богодула. Её значение в повести. “Свой” или “чужой” Богодул?
Богодул стал частью мира Матёры, потому что выбрал её своим домом. Он много лет был чужаком, но однажды выбрал Матёру для жизни постоянной. Для Богодула вся Матёра - Дом, и он его охраняет. Вспомним, что Богодул первым встал на защиту острова от чужаков.
Богодул – воплощение вечной мудрости, постоянства на Матёре (“Много лет знали Богодула как глубокого старика, и много уже лет он не менялся, оставаясь всё в том же виде, в каком показался впервые, будто бог задался целью провести хоть одного человека через несколько поколений”).
Почему Дарье так тяжело думать о своей вине перед предками?
Дарья боится спроса. Ведь она хранительница родовых обычаев, она родовой человек. Для неё трагедия Матёры – трагедия Дома. Потому Дарье не понятна суета молодых (“Запыхались, уж запинаются…будто кто гонится”). Они не видят ценности настоящего и прошлого, но, самое главное, что это – дети матёринцев, они оторвались от Матёры, и разрушается родовая связь, которая для Дарьи так важна. Дарья чувствует, что “нонче свет пополам переломился”, а её дети - нет. В этом трагедия рушащейся жизни Матёры.
Почему прошлое так ценно для Дарьи?
Тогда были “все свои”, а “с Матёрой кажный был породниться рад”. Никогда ничего не боялась Дарья, а теперь страх вошёл в её жизнь, и она не может от него избавиться. Тогда жили по совести, а сейчас? Дарья не может приспособиться к законам другого времени. Но она обладает панорамным зрением, она видит Матёру во всех временных измерениях, а потому делает правильный выбор.
Видит Дарья свою Матёру, видит землёй раздольной, богатой, видит силу её и значимость (“ Но от края до края, от берега до берега хватало в ней и раздолья, и красоты, и дикости”).
Что о новой жизни узнает читатель? Всё ли там так, “как надо”? Сравните с жизнью Матёра до затопления?
Жилища “бывших матёринцев” причудливы для них, привыкших к простоте и обыкновенности. В их новых домах нет души – “ и так для всех без исключения”. Их квартиры – это “жилье”, а не дома, как говорит автор. Всё есть в этих квартирах - обои в цветочках – лепесточках, лестница мудрёная, плита электрическая, но … только всё там не для жизни, а для неудобства: временность жизни - такоё же жильё. “Что же дальше?”- такой вопрос задают себе люди. Как жить на земле, которая не родит хлеба, не приносит радости людям? Как жить на чужой земле? Ушла ясность бытия – возник вопрос: “Как жить?”. И решить его не смогут даже Воронцовы, Жуки и другие официальные лица. Оказалось, что “отучить землю” от одного и “приучить к другому” – невозможно. И уже сейчас становится понятной абсурдность дикой затеи официальных лиц. Нельзя изменить мир природы и человека, не уничтожая, не изменяя основ этого мира. Трагедия человека и мира – это лишь часть общей глобальной трагедии Земли. Этот библейский обширный, всеохватывающий взгляд Дарьи абсолютно справедлив, потому что она сама жила всегда по закону совести, завещанному ей родителями. Потому самый страшный грех для Дарьи – грех бесполезности. Неоднозначное понимание грех героями повести (или непонимание вообще) даёт нам возможность убедиться в пристрастиях и антипатиях автора.
5 глава.
Как устроился Павел в “новой жизни”? Удовлетворен ли он ею?
Павел, сын Дарьи, среди тех, кто оставил Матёру, казалось бы, должен быть доволен переселением: дом в посёлке, удобства. Но оказывается, что жить в доме, который построил чужой дядя, как в своём, Павел не может. Потому состояние “незнания”, сомнения свойственно Павлу. Он не предал Матера, но и защитить её не смог. Он просто безропотно принял удар судьбы, “переломившаяся жизнь” - это и его жизнь, потому что для него Матёра – это тоже Дом, и закон родовой совести – это его закон.
Как молодые воспринимают трагедию Матёры? Что для них “жизнь”? Какие они, “чужие свои”?
Клавка Стригунова, Петруха – дети Матёры. И оказывается, что Матёра им не нужна. Клавка говорит: “Давно надо было утопить … Живым не пахнет… Подпалю…”. А Петруха сам, своей рукой, подожжёт избу, свой Дом. То, что для “молодых” жизнь, для старух, Павла не жизнь. “Черти, аспиды, туристы” пришли на Матёру, чтобы уничтожить её, но они “чужие”, у них Дома нет, а Клавка, Петруха – где их совесть? Для Клавки в жизни главное – удобства, а удобно ей там, где нет Матёры, она изначально чужда Матёре, “Подпалю”,- грозит она. А Петруха – перекати- поле, пьяница, домопродавец, не сумевший даже сохранить собственное имя (в общем – то он Никита Алексеевич Зотов), за никчемность и разгильдяйство лишила его имени родовая, деревенская община. Сожжёт сам Петруха свою избу, ему перед родственниками не стыдно, потому что нет у него совести, потому что забыл, какого он роду и племени.
6 глава.
Почему у острова есть хозяин? Какой он?
У всего сущего в мире есть хозяин, если это сущее кому-то нужно. Матёра нужна – и есть на острове хозяин, “ни на какого зверя не похожий зверек”. Всё обо всех знает хозяин, ему это дано, но не может ничего изменить, на то есть причина, потому что знает хозяин (так же, как Дарья, Егор), что “всё, что живёт на свете, имеет один смысл - смысл службы”. Хозяину дано знать о трагедии Матёры, Но он знает, что “остров собирался долго жить”, потому что пройдёт время, и люди возмечтают о рае, о земле обетованной и будут стремиться к ней, забыв, что когда-то сами оставили её, нагрешив перед прошлым, настоящим и будущим, сами люди и есть причина всех своих несчастий. Мудрый хозяин охраняет Матёру, но ему не дано изменить людей.
7 глава.
Отъезд Настасьи и Егора. Как в простоте и обыденности происходящего проявляется высокая трагичность момента?
Во время отъезда Настасья вдруг обнаруживает, что вещи, в прежней жизни ей очень нужные (сундук, самовар, старенький половик), взять с собой невозможно, в той, новой, не матёринской жизни, им нет места, их место в Доме. Отъезд для Егора и Настасьи оказывается не просто моментом расставания С Матёрой, а моментом подведения жизненных итогов (“Так, выходит, и жили многие годы и не знали, что это была за жизнь”).
Уезжая, Егор хочет выбросить ключ от дома в Ангару, всё в дань наступающей воде, всю жизнь, всё, что раньше было дорого и любимо, вода всё заберёт. Егор не плачет, видимо не страдает, он знает, что сюда ему уже не вернуться: мудрость уходящего оказывается мудростью предвидящего. Настасья плачет: ей жаль прежней жизни, но для неё вся трагедия случившегося не открылась, всё поймет только тогда, когда умрёт Егор и останется она одна в городской квартире.
8 глава.
Почему горящая изба Пертухи и Катерины - постыдное событие для односельчан?
Потерявший стыд Петруха всё же подожжёт избу, и вся деревня соберётся, чтобы видеть это. Нет надобности уничтожать огонь, все равно гореть всему, но люди стыдятся того, что происходит, закон памяти, совести жив и значим для всех. Они сохранили свои души, стыд - чувство вины перед невозможностью что-либо изменить.
Горящий дом Катерины – зрелище, напоминающее обряд жертвоприношения. Жертва невиновна, но есть некая необходимость, условность, которую необходимо исполнить. Огонь озаряет всю местность, захватывает всё пространство. Кажется, будто горит уже вся Матёра, напоминающая “страшную, пульсирующую рану”. Изба сгорела, но остался “живой дух”, который нельзя уничтожить.
Эпизод пожара дается в двух ракурсах: вначале мы видим происходящее глазами матёринцев, а затем видим, что за пожаром наблюдает ещё и хозяин. Это соединение видений не случайно, взгляд хозяина ретроспективен, а от этого ещё более трагичным видится происходящее и будущее.
11 глава.
Последний вздох Матёры - сенокос. К чему это время оживления деревне?
Мотив пустоты, уничтожения в повести становится всё более трагичным, оттого так естественно необходимым изображается автором “последний всплеск Матёры – сенокос” (“Отогрели кузницу, поднялся с постели дед Максим, зазвучали перекликаясь по утрам, голос работников”).
Работа, предоставленная людям, как радость обычной крестьянской жизни, превращается в наслаждение этой жизнью. Если обратить внимание, то становится очевидным, что изображённая автором картина крестьянской жизни до обычности проста (так было всегда), но и до трагичности возвышенна (этого больше не будет никогда). Этот последний вздох Матёры патриархально прост – работа, песни, купание, в этом кратком отрыве от реальности люди забывают о надвигающейся утрате. Этот мир Матёры отрицает всё неживое, лишнее, лишь человек и земля становятся центром мира (“Из какого-то каприза, прихоти выкатили из завозни два старых катка и запрягали в них по утрам коней, а машина сиротливо, не смея вырваться вперёд, плелась позади и казалась много дряхлей, неуместней подвод”). Последний праздник жизни на своей земле, в своём доме для матёринцев важен – есть чем жить дальше, есть, что вспомнить.
Почему для Андрея жизнь Матёры чужая? Откуда в нём эта чуждость”?
Все дети Павла и Сони на Матёре не прижились, разметались кто куда. Андрей не хочет жить на острове так, как жили его деды и прадеды, и кажется, что в его аргументах есть истина: “Пока молодой, надо, бабушка, всё посмотреть, везде побывать. Что хорошего, что ты тут, не сходя с места, всю жизнь прожила? Надо не поддаваться судьбе, самому распоряжаться над нею. Человек столько может, что и сказать нельзя, что он может. Что захочет, то и сделает”. Но как грустно, предначертано звучат слова Дарьи, как бы предвидящей все ужасные последствия этой “удали”: “Никуда с земли не деться. Чё говорить – сила вам нонче большая дадена. Да как бы она вас не поборола сила эта та. Она-то большая, а вы-то как были маленькие, так и остались”. Динамизм Андрея положителен лишь на первый взгляд, человек, Дом свой забывший, человек землю свою отдавший на заклание, вряд ли будет счастлив. Кощунство Андрея в том, что он с лёгкостью, как само собой разумеющееся, отказывается от своей причастности к матёринской жизни, пытаясь найти, где лучше. Cлова безумца, предающего свою малую родину, звучат как слова целого “глупого, забывчивого” поколения: “Я тут ни при чём, бабушка, электричество, требуется электричество. Наша Матёра тоже на электричество пойдет, будет людям пользу приносить”. Матёра, веками кормившая мир, теперь пойдет на электричество, и, таким образом, поставлен вопрос о цене прогресса. Цена эта предельная, земля отдана в жертву энергетической моде. Беспутен Андрей, и образ “беспутства” венчает эту повесть. В финале Павел и другие мужики потеряли путь в тумане, потеряли матерей, обрекли их на смерть в одиночестве, но вместе с островом, вместе с Хозяином.
16 глава.
Каково значение в структуре повести образа горящей мельницы?
На Матёру приезжают “чужаки”, они не столь агрессивны, но Матёра им не Дом, а потому лишь ради забавы поджигают они мельницу. (“Мельницу запалили. Мешала она им, христовенькая. Сколь она, христовенькая, хлебушка нам перемолола,- говорит Дарья). Для матёринцев мельница – источник непрекращающейся жизни, источник постоянства, символ высшего блага (не зря используется эпитет “христовенькая”). Для приезжих пожар – жуткая забава, превращающая их в дикарей не помнящих, что они люди, наделенные разумом, чувствами (“…они прыгали, бросались под жар, - кто дальше забежит…”). Для них – потеха, для матёринцев – жуткое зрелище. Горящая мельница как страдающий человек, потерявший надежду, и Дарья понимает это, видит эти мучения и сопереживает как близкому существу. Живая, горящая мельница – “бесплотные” лица городских дикарей. Но даже они понимают странность совершаемого, один из них произнесет слова, которые всё объяснят Дарье: “Поехала…”. Всё “поехало” в этой жизни, стронулось с привычного места, и нет устойчивости, нет уверенности в постоянстве.
18 глава.
Зачем Дарья идёт на кладбище? Последнее посещение последнего приюта – даёт ли оно успокоение Дарье?
Могильные холмы, обращение к умершим, не сохранённое кладбище – всё это рождает у читателя чувство странной трагической пустоты, беседа Дарьи с умершими и виновность её перед родителями звучит как само собой разумеющееся в данной ситуации. Она пришла за прощением, но не получила его, но её не за что прощать: она жила, боролась с бедой так, как могла. Странный вопрос мучает Дарью: “ Зачем живёт человек? Ради жизни самой, ради детей, и дети детей оставили детей, ли ради чего-то ещё?” Раньше Дарье всё было ясно, а “сейчас дымно и пахнет гарью”, она не знает, как жить. “Устала я, - думал Дарья”. Горестная Дарья, горестная Матёра, горестный мир для всех, правых и не правых, своих и чужих.
19 глава.
Какое место в образной структуре повести занимает “царский листвень”?
Особое место в структуре повести занимает 19 глава. Её символическая значимость почти абсолютна, так как центральный образ – символ раскрывается именно в 19 главе. Царский листвень на Матёре – символ прочности, устойчивости жизни, гармонии в мире. Языческое почитание царского лиственя сближает жителей Матёры с их предками. Такая долгая, почти вечная жизнь дерева, его причастность к каждой минуте жизни Матёры, прошлой, настоящей, даёт возможность читателю почувствовать остроту и трагичность происходящего. Невозможно уничтожить Матёру, доколе она будет жить в памяти людей, невозможным оказывается её уничтожение – нельзя уничтожить и царский листвень. (“Один выстоявший непокорный царский листвень продолжал властвовать над всем вокруг. Но вокруг него была пустота”) Именно в этой главе мотив трагической предопределенности достигает своего накала.
20 глава.
В чём смысл странного священнодейства, совершаемого Дарьей?
Не понять чужому, зачем это Дарья перед “уничтожением” белит свою избу. Не понятно чужому, но отчётливо понимаемо Дарьей. В каждом предмете мира Матёры есть душа, каждая вещь имеет срок службы, имеет своё место. “Прибирает” Дарья свой Дом в последний путь, прощаясь с ним. По закону совести нельзя иначе, а совестливая Дарья иначе и не может. Нелепость ситуации надуманна – Дарья белит свой Дом не зря, не брошен он, не оставлен он на произвол судьбы Хозяйкой, а потому и ход жизни ещё не нарушен. Последняя ночь Дарьи в Доме – тихая, спокойная ночь молитв. Дарья не смирилась, но она успокоилась, поняв, что сделала всё так, как нужно (“И всю ночь она творила молитву, виновато и смиренно прощаясь с избой, и чудилось ей, что слова её что-то подхватывает и, повторяя, уносит вдаль”.
Простоявшая триста с лишним лет на берегу Ангары, Матёра повидала на своем веку всякое. «Мимо нее поднимались в древности вверх по Ангаре бородатые казаки ставить Иркутский острог; подворачивали к ней на ночевку торговые люди, снующие в ту и в другую стороны; везли по воде арестантов и, завидев прямо на носу обжитой берег, тоже подгребали к нему: разжигали костры, варили уху из выловленной тут же рыбы; два полных дня грохотал здесь бой между колчаковцами, занявшими остров, и партизанами, которые шли в лодках на приступ с обоих берегов». Есть в Матёре своя церквушка на высоком берегу, но ее давно приспособили под склад, есть мельница и «аэропорт» на старом пастбище: дважды на неделе народ летает в город.
Но вот однажды ниже по Ангаре начинают строить плотину для электростанции, и становится ясно, что многие окрестные деревни, и в первую очередь островная Матёра, будут затоплены. «Если даже поставить друг на дружку пять таких островов, все равно затопит с макушкой и места потом не показать, где там селились люди. Придется переезжать». Немногочисленное население Матёры и те, кто связан с городом, имеет там родню, и те, кто никак с ним не связан, думают о «конце света». Никакие уговоры, объяснения и призывы к здравому смыслу не могут заставить людей с легкостью покинуть обжитое место. Тут и память о предках (кладбище), и привычные и удобные стены, и привычный образ жизни, который, как варежку с руки, не снимешь. Все, что позарез было нужно здесь, в городе не понадобится. «Ухваты, сковородники, квашня, мутовки, чугуны, туеса, кринки, ушаты, кадки, лагуны, щипцы, кросна… А еще: вилы, лопаты, грабли, пилы, топоры (из четырех топоров брали только один), точило, железна печка, тележка, санки… А еще: капканы, петли, плетеные морды, лыжи, другие охотничьи и рыбачьи снасти, всякий мастеровой инструмент. Что перебирать все это? Что сердце казнить?» Конечно, в городе есть холодная, горячая вода, но неудобств столько, что не пересчитать, а главное, с непривычки, должно быть, станет очень тоскливо. Легкий воздух, просторы, шум Ангары, чаепития из самоваров, неторопливые беседы за длинным столом - замены этому нет. А похоронить в памяти - это не то, что похоронить в земле. Те, кто меньше других торопился покинуть Матёру, слабые, одинокие старухи, становятся свидетелями того, как деревню с одного конца поджигают. «Как никогда неподвижные лица старух при свете огня казались слепленными, восковыми; длинные уродливые тени подпрыгивали и извивались».
В данной ситуации «люди забыли, что каждый из них не один, потеряли друг друга, и не было сейчас друг в друге надобности. Всегда так: при неприятном, постыдном событии, сколько бы ни было вместе народу, каждый старается, никого не замечая, оставаться один - легче потом освободиться от стыда. В душе им было нехорошо, неловко, что стоят они без движения, что они и не пытались совсем, когда еще можно было, спасти избу - не к чему и пытаться. То же самое будет и с другими избами». Когда после после пожара бабы судят да рядят, нарочно ли случился такой огонь или невзначай, то мнение складывается: невзначай. Никому не хочется поверить в такое сумасбродство, что хороший («христовенький») дом сам хозяин и поджег. Расставаясь со своей избой, Дарья не только подметает и прибирает ее, но и белит, как на будущую счастливую жизнь. Страшно огорчается она, что где-то забыла подмазать. Настасья беспокоится о сбежавшей кошке, с которой в транспорт не пустят, и просит Дарью ее подкормить, не думая о том, что скоро и соседка отсюда отправится совсем. И кошки, и собаки, и каждый предмет, и избы, и вся деревня как живые для тех, кто в них всю жизнь от рождения прожил. А раз. приходится уезжать, то нужно все прибрать, как убирают для проводов на тот свет покойника. И хотя ритуалы и церковь для поколения Дарьи и Настасьи существуют раздельно, обряды не забыты и существуют в душах святых и непорочных.
Страшно бабам, что перед затоплением приедет санитарная бригада и сровняет с землей деревенское кладбище. Дарья, старуха с характером, под защиту которого собираются все слабые и страдальные, организует обиженных и пытается выступить против. Она не ограничивается только проклятием на головы обидчиков, призывая Бога, но и впрямую вступает в бой, вооружившись палкой. Дарья решительна, боевита, напориста. Многие люди на ее месте смирились бы с создавшимся положением, но только не она. Это отнюдь не кроткая и пассивная старуха, она судит других людей, и в первую очередь сына Павла и свою невестку. Строга Дарья и к местной молодежи, она не просто бранит ее за то, что они покидают знакомый мир, но и грозится: «Вы еще пожалеете». Именно Дарья чаще других обращается к Богу: «Прости нам, Господи, что слабы мы, непамятливы и разорены душой». Очень ей не хочется расставаться с могилами предков, и, обращаясь к отцовской могиле, она называет себя «бестолковой». Она верит, что, когда умрет, все родственники соберутся, чтоб судить ее. «Ей казалось, что она хорошо их видит, стоящих огромным клином, расходящихся строем, которому нет конца, все с угрюмыми, строгими и вопрошающими лицами».
Недовольство происходящим ощущают не только Дарья и другие старухи. «Понимаю, - говорит Павел, - что без техники, без самой большой техники ничего нынче не сделать и никуда не уехать. Каждый это понимает, но как понять, как признать то, что сотворили с поселком? Зачем потребовали от людей, кому жить тут, напрасных трудов? Можно, конечно, и не задаваться этими вопросами, а жить, как живется, и плыть, как плывется, да ведь я на том замешен: знать, что почем и что для чего, самому докапываться до истины. На то ты и человек».
Вы прочитали краткое содержание повести "Прощание с Матёрой". Предлагаем вам также посетить раздел Краткие содержания , чтобы ознакомиться с изложениями других популярных писателей.
ПРОЩАНИЕ С МАТЕРОЙ
Наступила весна, последняя для острова и деревни, носящих одно название - Матера. «Тот первый мужик, который триста с лишним лет назад надумал поселиться на острове, был человек зоркий и выгадливый, верно рассудивший, что лучше этой земли ему не сыскать». И вот эта земля должна была погибнуть. Где-то ниже по Ангаре строилась новая ГЭС. В начале осени ее обещали сдать, тогда Ангара разольется вширь и затопит Матеру. Многие уже начинали переезжать на новые места. В деревне остались только старики и старухи. Они охраняли дома, смотрели за огородом, скотиной.
Обычно собирались у Дарьи, самой пожилой из старух и самой рассудительной. «В том особенном положении, в каком оказалась Матера, Дарья ничем не могла помочь старухам, но они шли к ней, собираясь вместе, чтобы рядом с Дарьей и себя почувствовать тоже смелей и надежней. Известно же, что на миру и смерть красна, а предложи им кто смерть всем в одночасье, друг возле друга, едва ли хоть одна отошла бы задуматься - с последней радостью они бы согласились». Сима всегда приходила с Колькой, внучонком на пятом году. Она была пришлая в Матере. Судьба ей досталась не сладкая, долго мотало ее по миру, родила без мужа единственную девчонку, и ту немую. В силу своего изьяна дочь долго оставалась в девках, а как «попробовала мужика», сорвалась и зачудила. От кого-то родила мальчонку, а потом, не сказав, уехала. Теперь Сима одна осталась с внуком на руках.
Часто захаживала и Настасья. После того как она и дед Егор остались одни (дети все умерли, кто в войну, кто позже), стала старушка чудить. Начала она придумывать про своего деда, да все жалобное. То он у нее «слезьми умывается», то ночью кричит, будто его кто-то душит… Егор злился на это, но ничего поделать с женой не мог.
В тот день они сидели вчетвером: Дарья, Настасья да Сима с мальчишкой. Пили чай. Вдруг в дом забежал встревоженный Богодул, пришлый в этом селе старик, живущий на окраине села, в заброшенном бараке времен Колчака. «Был он на ногах, ступал медленно и широко, тяжело, навалистой поступью, сгибаясь в спине и задирая большую лохматую голову, в которой воробьи вполне могли устраивать гнезда. Из дремучих зарослей на лице выглядывала лишь горбушка мясистого кочковатого носа да мерцали красные, налитые кровью глаза». Он любил вставлять в свою речь нецензурные слова, но не так, как другие мужики, бранно, а вкладывая в них какой-то смак и даже любовь.
Кур-рва! - выпалил он. - Мертвых грабют!
Богодул принес нехорошее известие: пришлые
мужики на кладбище рубили кресты, спиливали тумбочки. Старухи, не раздумывая, кинулись туда. Богодул последовал за ними, по дороге баламутя деревню.
В деревне нашли председателя сельсовета Воронцова и представителя из отдела по зоне затопления Жука.
Есть специальное постановление о санитарной очистке всего ложа будущего водохранилища, - объяснил Жук.
Старики и старухи кипятились и так напирали на пришлых, что те не выдержали и второпях уплыли с острова. Матера утихомирилась. И только старухи до поздней ночи ползали по кладбищу, втыкая обратно кресты, устанавливая тумбочки…
Под вечер следующего дня к Дарье приехал сын Павел. Он уже перебрался в новый совхоз. В свободное от работы время заезжал проведать мать. Побыл немного и уехал. А Дарья осталась одна со своими думами.
Как она сможет ужиться на новом месте? Старое дерево не пересаживают. Это молодым проще оставить свою родину. Вон, Клавка не могла дождаться, когда можно будет с Матеры съехать.
Цивилизации ей захотелось. Она все ждала, когда можно будет подпалить свою избу. Государство возмещало часть стоимости жилья. Та же забота беспокоила и Петруху, непутевого сына старухи Катерины. Но у того другая беда была. Еще два года назад обещали Петрухину избу увезти в музей. Ждет теперь Петруха, мучится: то ли подпалить и сейчас за избу деньги получить, но меньшие, то ли потерпеть и дождаться сотрудников из музея с деньгами побольше.
Ему, да Клавке, да кое-кому еще из молодых легко съезжать с насиженного места. То ли дело Дарье, которая корнями приросла к Матере.
Настал день отъезда Настасьи и Егора. Настасья обещала вернуться проститься с Матерой. Пока собиралась - держалась, не плакала, а как села в лодку - плюхнулась на мешки и завыла.
Ночью загорелась изба Петрухи. С вечера еще Петруха сказал матери, что надо перезжать. Будто не сегодня-завтра нагрянут из музея за избой. Наказал Катерине ночевать идти к Дарье. А ночью подпалил дом. Катерина плакала навзрыд, а Петруха ходил среди людей, сбежавшихся на пожар, и оправдывался, будто ненароком окурок уронил. Но никто ему не верил.
Так Катерина и осталась доживать свои дни на Матере с Дарьей. Петруха уехал в совхоз и устроился там работать в бригаду поджигателей, что палили деревни в зоне затопления.
Летом к Дарье нагрянул гость - Андрей, младший сын Павла. Он только что уволился с завода, на котором работал, чтобы отправиться на какую- нибудь большую стройку.
Пока молодой, - сказал он, - надо идти туда, где ты нужнее. В стране жизнь кипит, грандиозные стройки повсюду. Надо жить так, чтобы интересно было.
А Дарья слушала его и думала, что мал человек и не понимает того, что мал. Суетится, бежит куда-то, думает, что он хозяин жизни, а это жизнь над ним хозяйничает.
Андрей пожил немного в Матере и уехал. Вновь старухи остались одни. На уборку хлеба привезли городских. Однажды, то ли по чьей указке, то ли потому, что все равно гореть деревне, они подожгли мельницу. Она горела, вызывая слезы на глазах старух, а приезжие веселились, прыгая у большого костра.
Наступил сентябрь. Деревня опустела. Остались только Дарья с Катериной, Сима с внуком да старик Богодул. Приехала очистительная бригада и стала поджигать постройки. Не сожжены были только околоток с Дарьиной избой да колчаковский барак. Перед тем как отдать избу поджигателям, Дарья прибрала ее, побелила. Ведь покойника, перед тем как положить в гроб, одевают в лучшие одежды. «Устала я, - думала Дарья. - Ох, устала, устала. Щас бы никуда не ходить, тут и припасть.
И укрыться, обрести долгожданный покой. И разом узнать всю правду… И сказать оттуль… Это только вам непонятно, а здесь все-все до капельки понятно… Правда в памяти». Дом сожгли, и пришла пора уезжать. Но тут Павел привез на остров Настасью. Успела она таки вернуться, чтобы проститься с Матерой. Дед Егор ее не смог прижиться в городе и умер. Хоронила старуха его, потому и припоздала. Упросила Дарья Павла оставить их всех еще на ночь, побыть последний раз всем вместе - старикам и Матере. Павел уехал, уехали и поджигатели, сделав свое дело. Стоять остался только барак, в котором все и заночевали. Уже ночью, когда Павел добрался до поселка, его встретили Воронцов и Петруха. Воронцов потребовал срочно перевозить старух. Разбудили моториста и поплыли на катере. Над Ангарой поднялся густой туман. Моторист заблудился и долго блуждал по реке. Петруха стал кричать, может, Матера рядом. Может, услышит его кто там и откликнется. И его услышали…
4.4 (88%) 15 vote[s]
Здесь искали:
- прощание с матерой краткое содержание
- прощание с матерой краткое содержание по главам
- Распутин Прощание с матёрой краткое содержание
Очень кратко Старух насильно выселяют из родной деревни, подлежащей затоплению. Вынужденные оставить родные дома и могилы, они тяжело прощаются с родными краями.
1 - 3
Для деревни Матёры, стоящей на острове с таким же названием, наступила последняя весна. Ниже по течению строили плотину для гидроэлектростанции, и на месте острова разольётся огромное водохранилище. В этом году хлеба сеяли не на всех полях, а многие матёринцы уже жили на два дома, наезжая в деревню только чтобы посадить картошку. Деревня «повяла, как подрубленное дерево, откоренилась, сошла с привычного хода».
Остров в форме утюга растянулся по Ангаре на пять вёрст. С нижнего конца к нему притулился островок Подмога, где у матёринцев были дополнительные поля и сенокосы. На своём веку Матёра повидала и бородатых казаков, и торговых людей, и каторжников. От колчаковцев на верхнем конце острова остался барак. Была и церквушка, построенная на деньги похороненного здесь же купца, которую «в колхозную пору приспособили под склад», и мельница. На старом пастбище дважды в неделю садился самолёт - возил народ в город.
И как нет, казалось, конца и края бегущей воде, нeт и веку деревне: уходили на погост одни, нарождались другие, заваливались старые постройки, рубились новые.
Так и жила Матёра более трёхсот лет, пока не пришла пора умирать.
К лету в деревне остались только дети да старики. Три старухи - Дарья, Настасья и Сима - любили пить чай из медного красавца-самовара. Чаёвничая, они вели долгие беседы. Часто к ним присоединялся старик Богодул, живший в колчаковском бараке. Дед был дремучим, как леший, и разговаривал в основном матом.
Дарья и Настасья были местными, а Сима приехала на Матёру в поисках «старика, возле которого она могла бы греться», но единственный в деревне бобыль испугался немой Симиной дочки Вальки. Сима поселилась в пустующей избушке на краю деревни. Валька выросла, родила неизвестно от кого сына и бросила его, бесследно исчезнув. Так и осталась Сима с пятилетним внучком Колькой, диким и молчаливым.
Настасья с мужем Егором остались на старости лет одни - двух сыновей забрала война, третий провалился с трактором под лёд и утонул, а дочь умерла от рака. Настасья начала «чудить» - наговаривать невесть что на своего старика: то он угорел до смерти, то кровью истёк, то плакал всю ночь. Добрые люди не замечали Настасьиной «свихнутости», злые издевались. «Со зла или от растерянности» дед Егор поменял свой дом не на посёлок, а на квартиру в городе, где строились дома для одиноких стариков. Ему и бабке Настасье предстояло первыми попрощаться с Матёрой.
Бабки мирно чаёвничали, когда в дом ворвался Богодул и крикнул, что чужие грабят кладбище. Старухи ворвались на сельское кладбище, где незнакомые рабочие уже заканчивали стаскивать в кучу кресты, ограды, тумбочки. Это была санитарная бригада, присланная санэпидстанцией, чтобы очистить затопляемые территории.
Собравшийся со всей деревни народ остановил рабочих. Напрасно председатель сельсовета Воронцов объяснял, что так положено. Матёринцы отстояли кладбище и весь вечер прилаживали обратно кресты на родных могилках.
4 - 6
Богодула знали давно - он менял в окрестных деревнях мелкую бакалею на продукты. Матёру он выбрал своим последним пристанищем. Зимой Богодул жил то у одной, то у другой старухи, а летом перебирался в колчаковский барак. Несмотря на постоянную матерщину, бабки любили его и наперебой привечали, а старики недолюбливали.
Внешне Богодул не менялся много лет и был похож на дикого лесного человека. Ходили слухи, что он поляк и бывший каторжник, сосланный за убийство, но доподлинно о нём ничего не знали. О переселении Богодул и слушать не хотел.
Дарья тяжело пережила разорение кладбища, ведь там лежали все её предки. Она не доглядела, допустила разорение, а скоро и вовсе всё водой зальёт, и ляжет Дарья в чужую землю, вдали от родителей и дедов.
Родители Дарьи умерли в один год. Мать - внезапно, а отец, придавленный мельничным жерновом, долго болел. Об этом Дарья рассказывала зашедшему на чай Богодулу, сетовала, что истончили, истрепали люди совесть так, что «и владеть ей не способно», только для показу и хватает.
Сильно большие дела творят, про маленькие забыли, а при больших-то делах совесть, однако что, жалезная, ничем её не укусить.
Потом Дарья пустилась в воспоминания о Матёре и своей семье. Её мать была не местной, отец привёз её «с бурятской стороны». Воды она боялась всю жизнь, но теперь только Дарья поняла, к чему был тот страх.
Дарья родила шестерых детей. Старшего забрала война, младшего зашибло деревом на лесоповале, дочь умерла при родах. Осталось трое - два сына и дочь. Старший сын, пятидяситилетний Павел, теперь жил на два дома и приезжал изредка, уставший от царившего в свежеиспечённом совхозе беспорядка. Дарья просила сына перенести к посёлку могилки родителей, тот обещал, но как-то неуверенно.
Посёлок, в который съедутся люди из двенадцати подлежащих затоплению деревень, состоял из двухэтажных домиков, в каждом - по две квартиры в два уровня, соединённых крутой лесенкой. При домиках - крохотный участок, погребок, курятник, закуток для свиньи, а вот корову поставить было негде, да и покосов с выгонами там не было - посёлок окружала тайга, которую сейчас усиленно корчевали под пашни.
Тем, кто переезжал в посёлок, выплачивали хорошую сумму при условии, что они сами сожгут свой дом. Молодые дождаться не могли, чтобы «подпалить отцову-дедову избу» и поселиться в квартире со всеми удобствами. Получить деньги за избу спешил и Петруха, беспутный сын старухи Катерины, но его дом объявили памятником деревянного зодчества и обещали увезти в музей.
Хозяин Матёры, «маленький, чуть больше кошки, ни на какого другого зверя не похожий зверёк», которого не могли увидеть ни люди, ни звери, тоже предчувствовал, что острову приходит конец. По ночам он обходил деревню и окрестные поля. Пробегая мимо барака Богодула, Хозяин уже знал, что старик живёт последнее лето, а у хаты Петрухи он почувствовал горький запах гари - и этот древний дом, и остальные избы готовились к неминуемой гибели в огне.
7 - 9
Пришла пора уезжать Настасье. Со своим домом она прощалась трудно, не спала всю ночь, и вещи не все забрала - в сентябре она собиралась вернуться, чтобы выкопать картошку. В доме остался весь нажитый дедами скарб, ненужный в городе.
Утром дед Егор увёз плачущую Катерину, а ночью загорелась Петрухина изба. Накануне он вернулся на остров и велел матери съезжать. Катерина ночевала у Дарьи, когда начался пожар. Дарья была старухой с характером, крепкой и авторитетной, вокруг которой собрались оставшиеся в Матёре старики.
Столпившиеся вокруг горящего дома матёринцы молча смотрели на огонь.
Так человек с исступленным вниманием вонзается глазами в мёртвого, пытаясь заранее представить в том же положении, которого ему не миновать, себя.
Петруха бегал между ними и рассказывал, что изба загорелась внезапно, а он чуть не сгорел заживо. Народ знал Петруху как облупленного и не верил ему. Только Хозяин видел, как Петруха поджог родной дом, и чувствовал боль старой избы. После пожара Петруха исчез вместе с полученными за дом деньгами, а Катерина осталась жить у Дарьи.
Зная, что мать теперь не одна, Павел приезжал ещё реже. Он понимал, что плотину построить необходимо, но, глядя на новый посёлок, только руками разводил - настолько нелепо он был построен. Аккуратный ряд домиков стоял на голом камне и глине. Для огорода нужен был привозной чернозём, а неглубокие погреба сразу же затопило. Видно было, что посёлок строили не для себя и меньше всего думали, удобно ли будет в нём жить.
Сейчас Павел работал бригадиром, распахивал «бедную лесную землицу», жалел о богатых землях Матёры и думал, не слишком ли это большая цена за дешёвую электроэнергию. Он смотрел на ни в чём не сомневающуюся молодёжь и чувствовал, что стареет, отстаёт от слишком быстрой жизни.
Жена Павла, Соня, была в восторге от «городской» квартиры, но Дарье здесь никогда не привыкнуть. Павел знал это и боялся того дня, когда ему придётся увозить мать с Матёры.
10 - 15
Петруха убрался с Матёры, не оставив матери ни копейки. Катерина осталась жить «на Дарьиных чаях», но не теряла надежды, что сын остепенится, устроится на работу, и у неё будет свой угол.
Катерина, никогда не бывшая замужем, прижила Петруху от женатого матёринского мужика Алёши Звонникова, погибшего на войне. Петруха взял от отца «лёгкость, разговорную тароватость», но если у Алёши она была после дела, то у Петрухи - вместо него. Окончив курсы трактористов, он сел на новенький трактор и по пьяни крушил на нём деревенские заборы. Трактор отобрали, и с тех пор Петруха переходил с работы на работу, нигде долго не задерживаясь.
Семьи у Петрухи не было - бабы, которых он привозил из-за Ангары, сбегали через месяц. Даже имя его не было настоящим. Петрухой Никиту Зотова прозвали за разгильдяйство и никчёмность.
Дарья сурово винила Катерину в том, что та вконец распустила сына, та тихо оправдывалась: никто не знает, как такие люди получаются, а её вины в том нет. Сама Дарья тоже немного с детьми возилась, однако все людьми выросли. На себя Катерина уже рукой махнула - «куды затащит, там и ладно».
Незаметно проходили летние дни, которые старухи и Богодул коротали за долгими разговорами. А потом начался сенокос, на Матёру съехалось полдеревни, и остров ожил в последний раз. Павел снова вызвался в бригадиры, народ работал с радостью, а домой возвращались с песней, и навстречу этой песне выползали из домов самые древние старики.
На Матёру приехали не только свои, из совхоза - наезжали из дальних краёв те, кто жил здесь когда-то, чтобы попрощаться с родной землёй. То и дело происходили встречи давних друзей, соседей, одноклассников, а за деревней вырос целый палаточный городок. По вечерам, забывая об усталости, матёринцы собирались на долгие посиделки, «помня, что не много остаётся таких вечеров».
Не думалось о жизни прожитой, и небоязно было того, что грядёт; только это, как обморочное, сном-духом чаянное, состояние и представлялось важным, только в нём и хотелось оставаться.
После двухнедельного отсутствия явился в Матёру и Петруха, одетый в нарядный, но уже порядком замызганный костюм. Выделив матери немного денег, он таскался то по деревне, то по посёлку, и всем рассказывал, какой он «до зарезу» необходимый человек.
Во второй половине июля начались затяжные дожди, и работу пришлось прервать. К Дарье приехал внук Андрей, младший сын Павла. Его старший сын женился «на нерусской» и остался на Кавказе, а средний учился в Иркутске на геолога. Андрей, год назад вернувшийся из армии, работал в городе, на заводе. Теперь он уволился, чтобы поучаствовать в постройке ГЭС.
Андрей считал, что сейчас у человека в руках великая сила, он всё может. Дарья возражала внуку: людей жалко, потому что они «про своё место под богом забыли», вот только бог их место не забыл и следит за загордившимся не в меру человеком. Сила-то большая людям дана, но люди так и остались маленькими - не они хозяева жизни, а «она над ними верх взяла». Суетится человек, пытается догнать жизнь, прогресс, но не может, оттого и жалеет его Дарья.
Андрея привлекала известная на весь Советский Союз стройка. Он считал, что должен поучаствовать в чём-то великом, пока молод. Павел не пытался переубедить сына, но и понять его он тоже не мог, осознав, что сын его - «из другого, из следующего поколения». Дарья же, вдруг поняв, что это её внук будет «пускать воду» на Матёру, неодобрительно замолчала.
Дождь продолжался, и от затяжного ненастья на душе у матёринцев стало смутно и тревожно - они начали осознавать, что Матёры, казавшейся вечной, скоро не будет.
Истинный человек выказывается едва ли не только в минуты прощания и страдания.
Собираясь у Дарьи, матёринцы толковали об острове, о затоплении и новой жизни. Старики жалели родину, молодёжь стремилась в будущее. Приходила сюда и Тунгуска, женщина «древних тунгусских кровей», которую незамужняя дочь, директор местного зверосовхоза, временно поселила в пустующем доме. Тунгуска молча курила трубку и слушала. Павел чувствовал, что правы и старики, и молодёжь, и невозможно здесь найти «одной, коренной правды».
Приехавший на Матёру Воронцов заявил, что к середине сентября картошка должна быть выкопана, а остров полностью очищен от построек и деревьев. Двадцатого числа ложе будущего водохранилища будет принимать государственная комиссия.
На следующий день выглянуло солнце, подсушило размокшую землю, и сенокос продолжился, но дождь унёс рабочий «азарт и запал». Теперь люди спешили поскорей закончить работу и устроиться на новом месте.
Дарья ещё надеялась, что Павел успеет перенести могилки её родителей, но его срочно вызвали в посёлок - один из рабочих его бригады сунул руку в станок. Через день Дарья отправила в посёлок Андрея, разузнать об отце, и снова осталась одна - копалась в огороде, собирала никому теперь ненужные огурцы. Вернувшись, Андрей доложил, что отца, который отвечал за технику безопасности, «таскают по комиссиям» и самое большее влепят выговор.
Внук уехал, даже не попрощавшись с родными местами, а Дарья окончательно поняла, что родные могилки останутся на Матёре и уйдут вместе с ней под воду. Вскоре исчез и Петруха, старухи снова стали жить вместе. Наступил август, урожайный на грибы и ягоды, - земля словно чувствовала, что родит в последний раз. Павла сняли с бригадирства, перевели на трактор, и он снова начал приезжать за свежими овощами.
Глядя на усталого, сгорбленного сына, Дарья размышляла, что не хозяин он себе - подхватило их с Соней и несёт. Можно уехать ко второму сыну в леспромхоз, но там «сторона хоть и не дальняя, но чужая». Лучше уж проводить Матёру и отправиться на тот свет - к родителям, мужу и погибшему сыну. У мужа Дарьи могилы не было - он пропал в тайге за Ангарой, и она редко о нём вспоминала.
Как легко расстаётся человек с близкими своими, как быстро он забывает всех, кто не дети ему…
16 - 18
На уборку хлеба нагрянула «орда из города» - три десятка молодых мужиков и три подержанные бабёнки. Они перепились, начали буйствовать, и бабки боялись выходит вечером из дому. Не боялся работничков только Богодул, которого те прозвали «Снежным человеком».
Матёринцы начали потихоньку вывозить с острова сено и мелкую живность, а на Подмогу прибыла санбригада и подожгла островок. Потом кто-то поджёг старую мельницу. Остров заволокло дымом. В день, когда сгорела мельница, к Дарье переехала Сима с внуком, и снова начались долгие разговоры - перемывали кости Петрухе, который нанялся поджигать чужие дома, обсуждали будущее Симы, которая всё ещё мечтала об одиноком старичке.
Убрав хлеб, «орда» съехала, на прощание спалив контору. Колхозную картошку убирали школьники - «шумное, шныристое племя». Очистив Подмогу, санбригада перебралась на Матёру и поселилась в колчаковском бараке. Матёринцы съехались выбирать свою картошку, приехала и Соня, окончательно ставшая «городской». Дарья понимала, что в посёлке хозяйкой будет она.
Человек не может без того, чтоб над кем-нибудь не командовать, это ему самая сладкая служба, и чем дольше он просидел под началом другого, тем больше старается потом наверстать своё.
Настасья не приехала, и старухи сообща убрали её огород. Когда Павел увёз корову, Дарья отправилась на кладбище, оказавшееся разорённым и выжженным. Найдя родные холмики, она долго жаловалась, что именно ей выпало «отделиться», и вдруг словно услышала просьбу прибрать избу, перед тем как проститься с ней навсегда. Представилось Дарье, что после смерти она попадёт на суд своего рода. Все будут сурово молчать, и заступится за неё только погибший в малолетстве сын.
19 - 22
Cанбригада подступилась, наконец, к вековой лиственнице, росшей возле села. Местные называли могучее дерево, с которым было связано множество легенд, «лиственем» и считали его основой, корнем острова. Древесина лиственя оказалась твёрдой как железо, не брали его ни топор, ни бензопила, ни огонь. Пришлось рабочим отступиться от непокорного дерева.
Пока санбригада воевала с лиственем, Дарья прибирала избу - белила печь и потолки, скребла, мыла.
Не обмыв, не обрядив во всё лучшее, что только есть у него, покойника в гроб не кладут - так принято.
Сима, Катерина и Богодул тем временем свозили в барак Настасьину картошку. Завершив свой тяжкий и скорбный труд, Дарья осталась ночевать одна и молилась всю ночь. Утром, собрав вещи и позвав пожогщиков, она ушла, бродила неведомо где весь день, и чудилось ей, что рядом бежит невиданный зверёк и заглядывает в глаза.
Вечером Павел привёз Настасью. Та рассказала, что дед Егор долго болел, отказывался от еды, не выходил из квартиры и недавно умер - не прижился на чужом месте. Зная Настасьины странности, старухи долго не могли поверить, что крепкого и сурового Егора больше нет. Настасья по подсказке Дарьи предложила Симе жить вместе. Теперь бабки ютились в Богодуловом бараке, дожидаясь, пока за ними приедет Павел.
Глядя на догорающую избу, Павел не чувствовал ничего, кроме неловкого удивления - неужели он здесь жил, а приехав в посёлок, ощутил «облегчающую, разрешившуюся боль» - наконец-то всё кончилось, и он начнёт обживать новый дом.
Вечером к Павлу явился Воронцов в сопровождении Петрухи и отругал за то, что старухи до сих пор не вывезены с острова - утром нагрянет комиссия, а барак ещё не сожжён. Воронцов решил самолично отправиться на Матёру и взял Павла и Петруху с собой.
Переправляясь на катере через Ангару, они заблудились в густом тумане. Пробовали кричать, надеясь, что старухи услышат, но туман гасил все звуки. Павел жалел, что согласился на эту поездку - он знал, что бабки испугаются ночного выселения.
Старухи проснулись в окружённом туманом бараке, словно на том свете. С острова слышался тоскливый вой - плач Хозяина, а с реки - слабый шум мотора.