К.ЛАРИНА: 13 часов 15 минут. Добрый день. У микрофона Ксения Ларина, у другого микрофона мой коллега Николай Александров, который сегодня в одном лице и гость, и соведущий.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Добрый день.
К.ЛАРИНА: Напомню, что Коля у нас не только журналист радиостанции «Эхо Москвы», но еще везде журналист и везде литературный критик. Сегодня мы говорим о прекрасном, наконец-то. Наши слушатели очень все просили: «Ну что вы все о грустном, об ужасном? Давайте о прекрасном». Пожалуйста, мы выполняем просьбу наших слушателей.
В.ЕМЕЛИН: Поговорим о прекрасном положении в нашей прекрасной стране и прекрасной политике при прекрасном правительстве.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Не, можно еще сказать о высоком.
К.ЛАРИНА: О высоком. Значит, я сразу представлю наших гостей. Это поэты и кто бы с этим спорил, потому что они пишут стихи. Это Андрей Орлов, которого зовут Орлуша в интернете. Андрей, приветствую.
А.ОРЛОВ: Добрый день.
К.ЛАРИНА: И Всеволод Емелин, который под статьей по-прежнему ходит, но, тем не менее, ходит на эфир. Здравствуйте, дорогой Всеволод.
В.ЕМЕЛИН: Хожу пока, да.
К.ЛАРИНА: У нас уже была сравнительно недавно передача с участием Всеволода Емелина, как раз был повод то, что на него практически завели уже уголовное дело или как?
В.ЕМЕЛИН: Нет. Мне ничего не известно, ничего никто не сообщал.
К.ЛАРИНА: Проверили на причастность к экстремизму, да?
В.ЕМЕЛИН: Ну, и передали документы в прокуратуру, которая решает, будет дело или нет.
А.ОРЛОВ: У нас что сегодня, поэзия в новостях или поэты в криминальных хрониках?
К.ЛАРИНА: Вот смотри: «К штыку приравняли перо: бум поэтического комментария» - так называется тема сегодняшней передачи. Очень серьезно.
В.ЕМЕЛИН: О-о, до 10 лет. (все смеются) Согласно новой редакции закона об экстремизме.
А.ОРЛОВ: За незаконное хранение и ношение пера.
К.ЛАРИНА: Штыка. Ну, если серьезно, то, конечно же, эту тему давно хотела поднять в этой передаче в нашей, поскольку, действительно, бум переживает сейчас этот жанр под названием «ироническая поэзия», или «политическая сатира», как угодно, да?
А.ОРЛОВ: Поясните-ка. Я чего-то как участник бума никакого не чувствую.
К.ЛАРИНА: Объясняю. Во-первых, стали писать все политические сатирические стихи.
А.ОРЛОВ: Ну, дай им бог здоровья.
К.ЛАРИНА: Весь интернет завален этими стихами. Наши слушатели уже шлют нам свою замечательную графоманию в эфир и требуют, чтобы мы это опубликовали на наших сайтах, потому что им надоело просто так писать в блогах прозой – все перешли на стихи. И это в том числе, конечно, благодаря вам.
А во-вторых, конечно же, Дмитрий Быков, который сегодня публикует тоже свои политические комментарии постоянно, еженедельно в «Новой газете». И, вот, с недавних пор появился новый проект «Поэт и гражданин», как я понимаю, уже успешно почивший. Во всяком случае, на «Дожде» его больше не будет. И, вот, случилась неприятная история.
А.ОРЛОВ: Неизвестно: Синдеева не говорила пока, будет или не будет. Не будет точно одного ролика.
К.ЛАРИНА: Васильев сказал Андрей, что не будет.
А.ОРЛОВ: Ну, Васильев – Серебряный дождь. Васильев часто и много говорит.
К.ЛАРИНА: Он – продюсер этого проекта.
А.ОРЛОВ: Васильев – продюсер титров проекта.
К.ЛАРИНА: А, титров? (все смеются) Ну, не важно. Хочу просто понять: это, все-таки, поэзия или нет? Потому что, вот, после передачи с Емелиным на нас обрушились слушатели и стали кричать, что это вообще не поэзия. «Поэзия должна быть прекрасна», - говорили люди.
А.ОРЛОВ: Ну, конечно, поэзия должна быть прекрасной. Ну, это все равно, что поэзия ли Емелин или поэзия ли я, или поэзия ли Быков? Это, в общем-то, можно сказать, нагловато. Ну, я считаю, поэзия, потому что это написано, в общем-то, не просто как в интернете говорят «столбики» (называются стихи). Есть столбики. Поэзия ли это высокая, вот эти примеры новостные? Ответ: нет. Интересно ли это людям? Ответ: да. Легко ли это имитировать? Да. Но это примерно как, знаете, были люди, которые типа того же Резника, которые пытались сочинять частушки. Вот, песни для Пугачевой получались, частушки – нет.
Существует жанр, в котором, ну, скажем, юмористический стих или куплет. Это было всегда. То есть как я говорил, вот, до передачи, например в журнале «Крокодил» карикатуры в 1941-й, 1942-й год Кукрыникса Бориса Ефимова все сопровождались стихами, которые… Ну, скажем, стихи же проще запоминать, проще реагировать. Если в стихах нет смысла, это становится столбиком. Если в нерифмованном тексте есть смысл и хороший ритм, это становится стихами. А говорить о поэзии или о буме комментариев, ну, это примерно, знаете, бум надписей на заборах, например, в городе бывает. Не знаю я, какое…
Н.АЛЕКСАНДРОВ: То есть это природное явление, да?
А.ОРЛОВ: Ну, это природное, но я считаю, что писать, например, комментарий в стихах или писать плохие стихи – это по-любому лучше, чем насиловать детей в лесополосе, предположим, ну, или там воровать в это время, «тырить по карманам», как говорили у нас в детстве. Пусть делают – это не самое вредное занятие. Кто-то натренируется.
К.ЛАРИНА: Андрей, все равно я на этом настаиваю, что сегодня этот жанр невероятно популярен стал, он просто стал таким востребованным.
А.ОРЛОВ: Он кажется крайне легким.
К.ЛАРИНА: Нет, а я с другим связываю. Вот, я не знаю, что Коля скажет. Мне кажется, что при отсутствии анекдотов (у нас анекдотов очень мало политических вообще, вот, в это, в путинское время в отличие от брежневского), сегодня анекдот, как мне кажется, в какой-то степени заменяет и та поэзия, которую вы производите. Ну и в том числе можно назвать еще Игоря Иртеньева, который тоже пишет практически комментарии. Вот, у него на Газете.ру политические комментарии, то есть от новостей отталкиваясь, человек пишет комментарий.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Но другое дело, Ксения, что, ведь, на самом деле, что Орлуша, что Игорь Иртеньев – они же не первый год сочиняют свои стихотворения. Это вдруг сейчас на какой-то такой странной волне не только вспомнили, но еще и вернули то, что было известно, в общем, достаточно давно. Когда, вот, первые стихи появились?
А.ОРЛОВ: Ну сколько? Мне книжки, с которой люди пишут «Посмотри новое от Орлуши», сейчас книжке 5 лет.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Да. То есть это, на самом деле, в общем-то, довольно размазанная во времени история. И у Игоря Иртеньева тоже очень давно.
А.ОРЛОВ: Игорь Иртеньев пишет это там с конца 70-х годов.
К.ЛАРИНА: Ну так можно еще, конечно, Губермана вспомнить.
А.ОРЛОВ: Ну, можно вспомнить Маяковского и Демьяна Бедного, можно вспомнить Байрона.
К.ЛАРИНА: Сашу Черного, Пушкина.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Можно вспомнить Тимура Кибирова, у которого, допустим, все его первые стихотворения так или иначе были, во-первых, связаны с политической актуальностью – что прощание с советской эпохой, что послание Льву Рубинштейну, которое все было, в общем, связано с актуальностью и ироничным обыгрыванием, да? Ну, конечно, можно вспомнить Сашу Черного, Сатириконовцев.
В.ЕМЕЛИН: Искровцев.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: А еще раньше можно было вспомнить, да, искровцев. А если еще раньше, то пародийные стихотворения, которые на французскую традицию опираются, да? Допустим, на Беранжера, да?
А.ОРЛОВ: Скажем, стихотворение по явному совершенно новостному поводу, но несколько долго писал, может быть, «Бородино» Лермонтова – тоже, ведь, явная новостная привязка. Произошло событие, там, битва с французами и описана стихотворно.
В.ЕМЕЛИН: А в XIX веке все медленно происходило. Это не так, как сейчас.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Нет, а, кстати, гневный отклик Пушкина на политические песни Беранжера, да? Репутация Беранжера. «Ты помнишь мне, как были мы в Париже». Вполне себе, в общем, звучащий и лексически звучащий довольно сильно стих.
К.ЛАРИНА: А это зависит от состояния общественного сознания в стране? Вот эти волны популярности?
А.ОРЛОВ: Я думаю, это зависит от того, насколько взволновало поэта или любого комментатора событие. То есть это потому что может быть не только стихотворная реакция. И насколько, в общем-то, не сформулирована бывает реакция у общества. Потому что если людям нужна реакция, то согласен я или нет с реакцией на Манежные события моего коллеги Емелина, это мое личное дело, но реакция мне нужна. Поэтому мне интересно. А реакция на это, скажем, правоохранительных органов… Ну, у меня, я уже говорил, что в книжке (и не боюсь сказать), ну, составов преступления, по которым привлекается Емелин, 500-600-700. Но, слава богу, у людей, которые могли бы, там скажем, оскорбление чести и достоинства или еще что-то, хватает ума рассмотреть это как карикатуру, а не как оскорбление.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Здесь есть еще один довольно забавный аспект, с моей точки зрения. Мне кажется, что вот такого рода фельетонная поэзия – она в какие-то моменты начинает довольно ярко контрастировать с безликим политическим словом, когда политическое высказывание и всякая политическая риторика теряет всякую ценность, расплывается в совершенно непонятные периоды и, как правило, за ней ничего не стоит. А поэтическая речь хотя бы в силу дисциплины, в силу того, что она требует рифмы, ну, в русской традиции, разумеется.
А.ОРЛОВ: Ну да. Требует подумать, что ты опускаешь.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Да. Она звучит гораздо более афористично, более остро и, разумеется, она противостоит разного рода политическим высказываниям, и в общей официальной риторике, разумеется, она воспринимается с совершенно другим знаком и выглядит на этом фоне гораздо более выгодно.
К.ЛАРИНА: А вот если разграничить, все-таки, это публицистика? Или это литературное творчество?
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Я бы сказал, что это, конечно, публицистика. Но просто сама форма поднимает эту публицистику на несколько иной уровень в тех случаях, когда эта поэтическая публицистика удается. И тогда, разумеется, всякое ироничное и пародийное письмо, которое, в общем, если уж мы стали вспоминать XIX век, традиционно относилось к разделу, смесь, шутки, там, легкая поэзия, она вдруг неожиданно начинает восприниматься с совершенно другим знаком. Если вспомнить середину позапрошлого столетия, то, действительно, стихотворение Минаева или Алексея Константиновича Толстого – классические примеры.
А.ОРЛОВ: Здесь еще, вот, я могу сказать на тему востребованности этого. Я пишу стихи разных жанров. Я пишу стихи серьезные политические, например, я пишу стихи серьезные про любовь. Но что расходится? Ну, потому что расходится по интернету перепечатками, расходятся не мои любимые стихи, а те, где есть простая цитата, простой ритм. Там стихотворение, которое называется «Задолбало» в переводе на радиоязык, там было от 4-х или 5-ти миллионов людей на рингтонах, от банкира до охранника. Почему? Потому что, видимо, надоело так же, как и автору, примерно то же, что описывается. Или стихи про медийных персонажей – они по-любому более востребованы. Потому что стихи юмористические в том числе востребованы в обществе, которое кормится, скажем, Петросянами и Комеди Клабами, из которых я бы, может, сейчас выбрал теперь уже Петросяна, как ни смешно. Нет, ну это, действительно так. И когда людям говорят «Сейчас будет смешно» и он привык ржать, ты напиши сверху «Смешные стихи». И, вот, как, знаете, раньше на пляже иногда дети пятилетние листали журнал «Крокодил» или там «Украинский перец». Они смеялись, не умея читать…
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Еще «За рубежом», было такое.
А.ОРЛОВ: Да. И они смеялись над картинками, которых не понимали, потому что вот как смех за кадром. Вот, человек в себе воспитал уже смех за кадром. Частичная востребованность этого жанра – это, в общем-то, поржать, что у нас сейчас, по-моему, огромная часть. Поржать, посмотреть футбол и попить пивасика из полуторалитражки.
К.ЛАРИНА: Нет, мне кажется, что Коля очень правильно сказал по поводу отсутствия публичной политики всерьез, да? Вот, как бы, эти вещи не проговариваются.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Я бы даже сказал, отсутствие ответственного высказывания.
А.ОРЛОВ: Нет, вы знаете, если брать те же новости, вот у меня есть на радио Бизнес-ФМ ежедневный практически новостной стишок.
К.ЛАРИНА: Как комментарий.
А.ОРЛОВ: Он – комментарий. Я к этому отношусь как к комментарию. Ну, мне интересно высказать. Но там бывают такие новости, что без смеха нельзя. А в новостной ленте это все проходит как полный серьез. Там, премьер-министр приехал 1 апреля к Мише Прохорову и уехал на Ё-мобиле к Ё-президенту. И это все на полном серьезе, как, вот, раньше в программе…
Я на Журфаке как-то объяснял, почему быть трудно журналистам, который пишет о путешествиях. Потому что если вы будете писать за деньги, которые даже вам заплатило это турагентство или Министерство туризма Турции: «В уютном холле гостиницы нас встретил хорошо обученный персонал…» Вот так у нас сейчас пишут о политике. То есть все политкорректнейше, внутренняя цензура сильнее, чем при Брежневе.
К.ЛАРИНА: Да-да. Ну вот это тоже, кстати, еще один момент, который, как мне кажется, очень важен в сегодняшней популярности этого жанра, это присутствие цензуры. Потому что случай Емелина – по-моему, он первый раз за сколько лет, когда за стихи, что называется, привлекают.
В.ЕМЕЛИН: Нет, ну вызывали Андрея Караулова я знаю.
К.ЛАРИНА: Нет, Караулов стихов не пишет.
В.ЕМЕЛИН: Нет, Игоря Караулова – есть такой поэт.
К.ЛАРИНА: То есть были такие случаи?
В.ЕМЕЛИН: Да-да, были такие случаи.
А.ОРЛОВ: Даже меня попугивали преследованием там.
К.ЛАРИНА: Потому что за публикации в газете журналистские мы имеем прецедентов огромное количество. Есть судебные разборки, когда подают и за клевету, за оскорбление чести и достоинства, и прочее-прочее.
В.ЕМЕЛИН: Судов, вот, пока, вроде, дел пока вроде не было. Пугали Лесина, пугали Караулова.
К.ЛАРИНА: Поэтому делаю я вывод, что ироническая поэзия или политическая сатира, как угодно это называйте, это тоже один из способов уйти от цензуры прямой.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Ну, вот, я думаю, Ксения, что здесь, все-таки, довольно большая инерция жанра. То есть можно, ведь, эту поэзию называть фельетонной поэзией во всех смыслах этого слова. Потому что, ну, фельетон как жанр ничем не хуже и не лучше другого.
А.ОРЛОВ: И фельетон в стихах в том числе.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Да, фельетон в стихах.
К.ЛАРИНА: Фельетон в стихах – это уже литературное произведение.
В.ЕМЕЛИН: Ну, вот, против слова «сатира» в отношении ко мне я бы восставал. Я сатиры не пишу. Я не пишу сатиры.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Да, на более высокие жанры вы, Всеволод, претендуете, да?
В.ЕМЕЛИН: Претендую. Сатиру я не пишу.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: То есть это не фельетон, это ювенал еще и так далее. Это, как бы, римские корни.
В.ЕМЕЛИН: Нет, тут даже не в том дело. Я просто про другое. Что сатирик – это кто такой? Это, в общем говоря, моралист, который с позиции того, что у него этих пороков нет, бичует какие-то общественные или человеческие пороки. В результате четкое деление на бичуемого объекта и бичующего субъекта. У меня такого я всячески стараюсь не допускать. Не считаю себя вправе чего-то бичевать и я никого не бичую.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: И если говорить высокими словами, сатира – это есть способ и метод указания различий между бытием и соответственно бытом, и несоответствия одного другому.
К.ЛАРИНА: Товарищи, у нас сейчас новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Продолжаем нашу программу. Сегодня мы говорим о поэзии, об иронической поэзии, которую мы определяем и как политическую сатиру, и как поэтический комментарий к актуальным новостям, кто как. Напомним, что сегодня в нашей студии Николай Александров, литературный критик и мой коллега, и поэты Андрей Орлов и Всеволод Емелин. Тут наши слушатели, конечно же, стихов, требуют стихов, чтобы понять и оценить их. Пожалуйста, мы готовы сейчас вам читать стихи. А вы можете их оценить. Я напомню номер SMS +7 985 970-45-45. А можно я прочту одно стихотворение? Уж очень оно мне нравится. Это стихотворение Игоря Иртеньева, которое посвящено вступлению в президентскую должность Владимира Путина. Случилось это, напомню, 26 марта 2001 года. Это, вот, так же, как пишут многие из вас, когда берется конкретная новость, конкретная дата и для нее пишется стихотворный комментарий. Стихотворение называется «Альфа-полковник». «День тот давний нам забыть едва ли. Был он ясным, но не в этом суть. Президента мы в тот день избрали, и тем самым выбрали свой путь. Молодой, спортивный, сероглазый, с экстерьером альфа-кобеля. Мы в него влюбились прямо сразу, увидав лишь мельком, издаля. И буквально в тот же миг до дрожи обуял нас всех любовный пыл. До чего же был хорош он, боже! До чего же сексапилен был. Как нам милым было не гордиться, был избранник хваток и удал. То взасос он целовал тигрицу, то моржа через бедро кидал. С голым торсом в образе ковбоя гарцевал на розовом коне. Было в этом нечто голубое, но притом брутальное вполне. Хоть я Фрейда не большой поклонник, хоть по мне либидо лабуда, но признаюсь, что герой-полковник всех нас разом поимел тогда. И до сей поры еще имеет, и вовек его нам не забыть – ведь, никто на свете не умеет крепче нас полковников любить». Ну скажите, классное стихотворение, ну? Опубликованное, между прочим.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Настоящий полковник, да?
К.ЛАРИНА: Да. (все смеются)
А.ОРЛОВ: Это, наверное, к Викиликсу, судя по альфа-догу, привязано. Что там по дате?
А.ОРЛОВ: Ну да, это к Викиликсу.
К.ЛАРИНА: А как у вас возникает вдохновение? Что дает вдохновение?
А.ОРЛОВ: Ну, вы знаете, когда меня кто-то спросил «А что делать, чтобы такие как ты и Емелин, Быков не писали?», я говорю: «Не давайте нам новостей, таких, на которые можно так реагировать». Это давний случай, в то время мой дружок Андрюша Васильев руководил программой «Время», и как-то раз ему позвонили из Кремля, говорят: «Что ты там допускаешь? У тебя Ельцин спотыкается». Он говорит: «Нет. Я показываю. Это он у вас спотыкается».
К.ЛАРИНА: (смеется)
А.ОРЛОВ: И, вот, я вспоминаю, это был, по-моему, 2005 год, новость реальная. Я просыпаюсь дома похмельный и вижу, что не только у меня проблемы с речью. Потому что в телевизоре сидит дикторша и не может – у нее сводит губы от сдавленного смеха и она не может читать, у нее бумаги падают из рук. Новость, которую она в результате прочитала (я отвечаю за каждое слово, можете проверять по интернету) следующая: «Сегодня премьер-министр Российской Федерации Михаил Фрадков отменил свой официальный визит в Аргентину по причине того, что был искусан на даче кошкой, которая подозревается в бешенстве, и сейчас находится на принудительном обследовании в больнице ФСО».
К.ЛАРИНА: (смеется) «Принудительном».
А.ОРЛОВ: Согласование мне не позволило понять, кто из двоих находится. Я себе представил сначала премьер-министра ядерной державы на принудительном обследовании, там, задумался о ядерности. Потом я себе представил кошку на добровольном – у меня тоже не получилось. Потом в 2 часа это сняли с ленты, в 3 часа там сняли, по-моему, пресс-секретаря Фрадковского. Но новость-то, что называется, осадочек остался. И стих был такой: «Не Каплан предательский выстрел, не обрез кулацкий в окошко с ног свалили премьер-министра – на Фрадкова напала кошка. Нет, не банда «Черная кошка» из кино, где играл Высоцкий, а котенок соседский Гошка искусал премьера по-скотски. Серый кот дворовой породы, ушки, нос, ошейник от блошек оказался чисто уродом, прям, Басаев, блин, среди кошек. На прогулку после работы М.Фрадков как обычно вышел, вдруг в траве промяукал кто-то: «Все, пипец тебе, дядя Миша». Подкосились ноги охраны, хоть они далеко не трусы. В общем, три кровавые раны и 4 рваных укуса. Оцепили Рублевку сразу, чтоб живым не ушел, скотина, а Фрадкову-то, вот зараза, в пять утра лететь в Аргентину. Взяли Гошку, к утру сознался, что зовут его ибн-Ака, нагло лапкою умывался и еще просил молока. После сдал двух дятлов в Завидово, двух энцефалитных жучков и под пыткой заговор выдал пары путинских хомячков. В общем, как обычно бывает, ФСБ сработала ладно. Ведь, они всегда раскрывают, если что задумали, гадины. А Фрадков – геройский детина, по палате бешенно мечется. Ты не плачь по нем, Аргентина – он приедет, когда подлечится».
К.ЛАРИНА: Браво!
А.ОРЛОВ: Вот, написано было день в день. Вот, ну, новость. Ну, не давайте таких новостей. Хирург забыл 15 инструментов в полости у женщины. Да, я написал про хирурга Иванова. Путин сказал в пресс-конференции, что «я гостил на даче у Берлускони, мы с Сильвио подружились, а наши дети вообще стали очень близки». Ну, то есть я написал стих. Это моя реакция. Поэтому…
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Вот, Андрей, у меня такой, неожиданный вопрос. А как ты думаешь? Вот, у одного моего приятеля была замечательная шутка. Когда что-нибудь такое скажешь, он обычно отвечает: «Думаешь, пошутил?» И все время говорит, что, в принципе, в общем, довольно опасно шутить, потому что шутки тоже сбываются. Это я к тому, что, что здесь первично, а что здесь вторично? Ироничная поэзия – она оказывает влияние на действительность?
А.ОРЛОВ: Ну, я думаю, да. Я думаю, в общем, да. Ну, начнем с того, что следующее такое же событие уже оценивается несколько по-другому. Ну, я думаю, что многие персонажи, там, что-то себе пересматривают. Потому что я был бы и рад, когда на меня пишут пародии или стихи, где я вижу свои там пробелы или еще что-то там. Я точно реагирую на ироническую поэзию о себе, в которой я присутствую тоже как фигурант.
К.ЛАРИНА: У нас сегодня это разрешено к публикациям? Или только в интернете?
А.ОРЛОВ: Нет, этот стих опубликован в книге. У меня есть книга «Стихи и рингтоны», которой еще какой-то там тираж допечатался и продается, и там стихи. Все и про надувную Ксению Собчак. Там меня пытались… Из книжного магазина «Москва» меня такая, внутренняя цензура, когда мне директор сказала, что «мы не можем, потому что там в одном стихотворении не так названо лицо Лужкова, и все это… А у нас мэрия там чуть ли не напротив». Но я показал другую книгу, в которой это уже было опубликовано. Нет, у меня в начале прямо список фигурантов, их около там 400 человек. В общем-то, многие дают повод для либо улыбки, либо жесточайшего раздражения.
К.ЛАРИНА: А у вас, Всеволод, в книжках выходили эти стихи?
А.ОРЛОВ: Выходили, допечатывали. Я когда был в «Крокодиле», мы печатали много.
В.ЕМЕЛИН: Ну, надо сказать, что, на самом деле, в вышедшей книжке мой текст гораздо меньший производит… Если тот же текст вышел бы себе в книжке, и никто бы его не заметил. Тут мы еще, говоря о так называемом буме так называемой иронической поэзии, мы должны еще сказать, что это совпало с развитием интернета. То есть люди, которым понравился вот этот вот текст…
К.ЛАРИНА: Они это множат, да?
В.ЕМЕЛИН: Они множатся в геометрической прогрессии, да. Это захватывает гигантским образом огромное количество, надо сказать, людей. И это настолько непривычно оказалось за последнее десятилетие, что, грубо говоря, стихи кто-то читает кроме самих поэтов, вот, настоящих поэтов, которые вот… Ну, люди знают настоящих поэтов, которые… Их же, ведь, прости господи, читают только другие, настоящие поэты и настоящие критики, вручают им премии и, в общем, всяческие…
К.ЛАРИНА: А, кстати, у вас премии есть?
В.ЕМЕЛИН: Есть у меня премии.
К.ЛАРИНА: А у вас?
А.ОРЛОВ: За поэзию – нет, но чего-то не больно-то и хотелось, честно говоря. Когда я смотрю иногда круг, я себя в этом смысле, ну, так, вынужден себя называть, потому что зарабатываю себе в том числе и на жизнь этим. Поэтому я себя, когда, вот, была дискуссия по Славиному поводу, я сказал, что «и хватит вам меня гнобить, с процессом, с моралью я не шибко связан. Поэтому я могу не быть, и гражданином не обязан». То есть я легко могу не быть поэтом, я, например, табуретки люблю делать, ну, или, там, стены раскрашивать.
К.ЛАРИНА: А, вот, Владислав Юрьевич Сурков не приглашал вас на встречу? Собрать иронических поэтов.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Я помню, у него публиковалось.
А.ОРЛОВ: Сурков – вполне себе… (говорят одновременно)
К.ЛАРИНА: Да, это мы знаем. Просто поставить, как бы, перевести в мирное русло вашу энергию и поставить ее на службу отечеству и государству.
А.ОРЛОВ: Да хрен им, а не нашу энергию, называется, на такую службу.
К.ЛАРИНА: Нет? Потому что я не вижу с той стороны, со стороны Кремля иронических поэтов. Это было бы интересно.
А.ОРЛОВ: Со стороны Кремля иронических поэтов – на такого всегда найдется другой поэт. Дело в том, что по заказу можно написать стихи. Посмотрите, что случилось с тем же Мистером Паркером и его блогом после того, как он, в общем-то… Я не считаю это коллаборационизмом – любой может работать с правительством, с легитимным правительством может работать любой человек, если это входит в его какие-то установки. Но, во-первых, ну что значит «не позвали»? Это как рок-музыкантов? Что там, ручку тянуть и говорить, как тебя зовут, предположим, человеку…
К.ЛАРИНА: Сделать предложение, от которого вы не можете отказаться.
А.ОРЛОВ: ...у которого не хватает мозгов, чтобы запомнить там Юрия Шевчука, например. Ну, то есть это для меня было бы унизительно. И, ведь, есть же… Знаете, был такой анекдот театральный, когда сидят в гримерке 2 актера старых, трагик и комик, а далеко где-то звон бокалов, там все происходит. И трагик говорит ему: «Ну, вот, смотри, 75 лет театра, а меня не позвали – забыли». А комик говорит: «А меня не позвали – помнят». (все смеются)
К.ЛАРИНА: А вот еще вопрос, ребят. А, ведь, сегодня как таковой официальной поэзии-то не существует.
А.ОРЛОВ: Существует, все существует.
К.ЛАРИНА: Как? Где она? Назовите мне, поэты есть у нас?
А.ОРЛОВ: Ну, не государственные. Как государственные, официально не существуют.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Где современные Михалковы?
В.ЕМЕЛИН: Нет, ну есть Андрей… Вручают Государственные премии и ордена Андрею Дементьеву там, Ларисе Рубальской.
К.ЛАРИНА: Ну, это все старшее поколение, советское.
В.ЕМЕЛИН: Резнику.
А.ОРЛОВ: А мы какое поколение? Что, Путинское, что ли? Советское. Я в Союзе журналистов с 1978 года.
В.ЕМЕЛИН: Ну, я-то как человек обиженный…
К.ЛАРИНА: Нет, вы обратили внимание, что нет официальных поэтов? Придворных поэтов, которые писали бы на первой полосе газеты «Известия».
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Ксения, даже гимн у нас никто не смог сочинить.
А.ОРЛОВ: Откройте любой журнал, там, «Новый мир». На том же месте, где должна быть поэзия, вот, тоже есть всегда поэзия. Другое дело, этот цех немного странный. Это все равно что, знаете как, раньше в Доме литераторов зайдешь рюмку выпить в склеп, в бар, и сидят люди – да, все они поэты, все они члены Союза по секции «Поэзия». Ни одного стиха никто никогда не знал. То есть официальных поэтов было столько же, сколько, там, примерно сейчас.
К.ЛАРИНА: Сейчас нету.
В.ЕМЕЛИН: Ну, они просто, другая инстанция признает поэта официальным. Другая инстанция признает сейчас поэта официальным.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Нет, я думаю, что дело вот еще в чем. Потому что не вполне понятно, каким образом выражать этот официоз – он же никак не сформулирован.
К.ЛАРИНА: Вот подождите. То же самое. Берем новости и пишем стихотворение про Ливию или про Путина. Почему никто не пишет? Почему нет сегодня Евгения Александровича Евтушенко в том виде, в котором он был в советское время, когда он отзывался гражданской строкой на каждое событие?
В.ЕМЕЛИН: Так просто время ушло, изменилось. Телевизоры есть. Долгое время было полностью государственным телевидение.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Евгений Евтушенко был такой, полуразрешенный, Ксения.
В.ЕМЕЛИН: Да. Там как раз был, скорее, Сурковский проект при отсутствии Суркова.
А.ОРЛОВ: Скорее, Вознесенский там писал больше-то про школу Ленина. Ну, верили искренне. Мой папа тоже верил искренне в происходящее.
К.ЛАРИНА: Когда Борис Ефимов, по-моему, да, Борис Ефимов, известный карикатурист, художник был как-то у нас в гостях, уже ему было лет, наверное, 100 к этому времени и мы ему задали вопрос: «А почему вы сейчас не рисуете карикатуры на актуальные темы политические?» А он мне отвечает: «А пусть мне скажут, как к этому относиться».
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Вот, правильно. Я говорю, нет выраженной идеологии.
К.ЛАРИНА: Да.
А.ОРЛОВ: Это все было спродюсировано. То есть я вам могу сказать, что давалась тема карикатуры и тема стиха. Как делается в журнале политическая карикатура? Израильская военщина там, Африка, срывающая с себя цепи, там итальянский сапог, который жмет НАТО, и все эти стандартные темы. Заказа нет. Ну, я не знаю, мало ли.
В.ЕМЕЛИН: Но сейчас еще, ведь, нет и официальной даже прозы, на самом деле. Решили, что влияние литературы вообще настолько ничтожно, что ну и…
А.ОРЛОВ: Если слушает сейчас кто-то в Кремле или, там, Сурков, или еще кто угодно…
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Здесь главное – как новость повернуть. Я, вот, в преддверии Дня космонавтики четверостишие известное Сергея Михалкова вспоминаю. Когда запустили очередных собачек, не рассчитали орбиту и ракета, разумеется, вышла на орбиту Солнца, назад на Землю не вернулась и так до сих пор и вертится, видимо, до сих пор. Михалков откликнулся гениальным абсолютно четверостишием: «Запустили мы ракету, а ракета та превратилася в планету, спутник Солнца. Красота!»
К.ЛАРИНА: (смеется) Надо отпускать Андрея.
А.ОРЛОВ: Меня отпускать, потому что я…
К.ЛАРИНА: Давай прочтем это стихотворение любимое, из последнего.
А.ОРЛОВ: Нет, на тему востребованности вы требуйте, предлагайте оклад, а потом не пугайтесь, что получите не совсем то, что требуете. Люди творческие типа. Стихотворение такое, называется «Наеболее честный стих».
К.ЛАРИНА: А откуда оно взялось, кстати? Из чего? Из чего выросло?
А.ОРЛОВ: Да я даже не знаю. Иногда даже из одного сора. Когда б вы знали, из какого сора вообще словесного. «Сегодня честно, смело и без боли я хочу слова о родине сказать. Ведь, мне страна Россия наеболее мила и наеболее как мать. Но не могу смотреть спокойно больше я на то, что проживаем мы в говне. И это несмотря на наебольшее внимание правительства ко мне. Гляжу на бездну нищеты и голи я, и думаю: а где принятье мер? Ведь, вместе с президентом наеболее о будущем радеет сам премьер. Ничтожная букашка разве что ли я? И удаленность власти – это бред. С тех пор как де Медведев наеболее из всех девайсов полюбил iPad. Теперь его, ну, как соседа Колю я могу френдить, включить в общенья круг и президент мне станет наеболее внимательный к моим проблемам друг. Да, соберу остатки силы воли я, была, как говорится, не была. И расскажу ему про наеболее изрядно наболевшие дела. Коррупция, разгульные застолья окончены, притихли подлецы, ведь с ними в бой шагают наеболее отважные с коррупцией бойцы. Работа власти – это не фигулина, нас с целью бабок прекратить отток Минэкономразвила Наибуллина. Простите, опечатался чуток. Пока свободен, ну, пока на воли я, скажу как наеболее суды честны, принципиальны наеболее, и в их решеньях нету ерунды! Хочу казать теперь об алкоголе я: в России пить не любят ни хрена, и мы теперь в Европе наеболее непьющая и трезвая страна. Живу не в Занзибаре и не в Польше я, и им на зависть правду вам скажу: у нас – свобода слова наебольшая, и тут я вам ни капли не совру. Наш Кремль намного выше Капитолия, и Белый дом – поболе, чем у их, и жить мы скоро будем наеболее зажиточней и лучше всех других. Для этого нам не хватает малого: себя не «наеболее» любя, остановить все это обманулово и перестать надуривать себя». (все смеются)
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Выкрутился!
К.ЛАРИНА: Выкрутился.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Выкрутился, подлец. (смеется)
К.ЛАРИНА: Я, кстати… Андрюш, мы отпускаем тебя.
А.ОРЛОВ: Я бегу.
К.ЛАРИНА: Давай. До свидания.
А.ОРЛОВ: Нет, сидя рядом с Емелиным как-то пытался я аккуратней.
К.ЛАРИНА: Спасибо. Спасибо, дорогой. Это Андрей Орлов, Орлуша – читайте его стихи в интернете и будем по радио передавать их иногда. Я, кстати, про стихотворение Емелина теперь скажу. Это было в четверг, как сейчас помню, в 22 часа 50 минут. Я вслух, заменяя, правда, некоторые слова, прочитала стихотворение, посвященное смерти Живого Журнала, Всеволода Емелина.
В.ЕМЕЛИН: Я вам очень благодарен.
К.ЛАРИНА: Блестящее стихотворение. Ну, я не знаю, Сев, что вы сейчас можете прочесть?
В.ЕМЕЛИН: Ну, а что у вас есть? (все смеются)
К.ЛАРИНА: Из вашего?
В.ЕМЕЛИН: Из моего.
К.ЛАРИНА: Так. Что у нас есть из Емелина? Ну, вот, новости есть, «Камень» есть. Есть новости – я бы могла попросить вас новости прочесть.
В.ЕМЕЛИН: Давайте новости попробую прочесть. Только я выборочно, пожалуй.
К.ЛАРИНА: Первое.
В.ЕМЕЛИН: Второе я.
К.ЛАРИНА: Ну, я про… первая строфа вы имеете в виду?
В.ЕМЕЛИН: Вторую строфу.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте, как хотите.
В.ЕМЕЛИН: Ну, чисто новости недели, поскольку мы говорили о новостных стихах. «Вот такие дела, весеннее небо в тучах, а в Москве умерла актриса Людмила Гурченко. В Ливии, охваченной миротворческим угаром, разбомбили колонну союзных инсургентов, а в Ингушетии ликвидировали Доку Умарова как минимум на 75 процентов. Зато остальные 25 процентов Доку Умарова привезли в столицу на генетическую экспертизу, мы существуем в чем-то вроде кошмара, и все к этому привыкли сверху и снизу. В Ливии, чтоб демократию установить, свергнуть диктатора-кровопийцу, надо плохих ливийцев убить, оставить только хороших ливийцев. Вот, настала весна, прилетели грачи, грача легко отличить от синицы. А ты попробуй в истребителе отличи хорошего ливийца от плохого ливийца. В это время элита вся мировая собралась на юбилей Горбачева М.С. Это у нас он что-то вроде Мамая, а у них олицетворяет гуманизацию и прогресс. Широкому юбилею места было мало, воздымать бокалы устала рука. Хорошо хоть обошлось без скандала, потому что не позвали Юру Шевчука. Впрочем, элите Евросоюза скоро станет не до юбилеев генсекретарей: сначала у них отберут Лампедузу, потом Сицилию и так до самых полярных морей. А в России пока все лишь говорили о мирном переходе от социализма к капитализму, М.Прохоров ударил своим Ё-мобилем по бездорожью, разгильдяйству и бюрократизму. И я знаю теперь, что к могиле, отключив навсегда телефон, отвезут меня в черном как ночь Ё-мобиле, с голубым огоньком».
К.ЛАРИНА: Вот, пожалуйста, просто итоговая программа, да? Все новости за неделю. И без мата, обратите внимание.
К.ЛАРИНА: Да. (все смеются) Вот, по поводу жизнеспособности этих стихотворений – это хотела уже у Коли спросить – что остается? Можно как-то определить, что остается в истории?
Н.АЛЕКСАНДРОВ: А если что и остается от звуков лиры и трубы, то вечность жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы.
К.ЛАРИНА: Ну что, даже, вот, некоторые вещи, которые ты считаешь уже достаточно, там не знаю, 5, 7 лет, 10, стихотворения, ты начинаешь вспоминать какие-то приметы, и тебе нужны обязательно сноски, что в ту пору он занимал должность такую-то. Понимаешь, вот такие вот вещи,
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Я просто думаю, Ксения, что для литературы вообще нужна некая временная дистанция. Ведь, как-то постепенно приходит в сознание, даже теперь уже говоря о хрестоматийных текстах, что, вот, этот текст классический. Я еще помню то время, когда, я не знаю, Венедикт Ерофеев воспринимался, ну вот, наряду с этим замечательным фельетонным творчеством. В другом, разумеется, ключе, но, тем не менее, да? Прошло какое-то время, и сегодня можно сказать о Венедикте Ерофееве – безусловно, классик.
К.ЛАРИНА: Классик, да.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Он просто уже, вот, укоренился. Я думаю, что и с целым рядом таких шуточных стихотворений может произойти такая же метаморфоза.
В.ЕМЕЛИН: И не шуточных. Ну, не признаю я. Я не сатирик, не юморист, не шутник.
К.ЛАРИНА: А что это? Это актуальная поэзия?
В.ЕМЕЛИН: Это, ну, я бы не знаю, на слово… Я-то еще не придумал. Я еще раз говорю, это не поэзия, как бы сказать, автора, ну, объекта и субъекта. Это поэзия горячей точки, короче говоря.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Ну да, я понимаю. Да. Здесь самая горячая точка насколько будет актуальна, столько она и продержится.
В.ЕМЕЛИН: Да.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Но я имею в виду даже фельетонное высказывание, что фельетонное высказывание тоже вполне может укорениться в числе классических текстов. И здесь зависит, кстати говоря, не столько от повода очень часто, а как всегда, на самом деле, бывает в поэзии, это зависит от точности высказывания поэтического, от того, что, собственно, за ним скрывается, что оно несет. И если такой поэтический образ или такая поэтическая формулировка входит в сознание, то она, конечно, имеет шансы остаться на достаточно долгое время в памяти уже, в общем. То есть это уже зависит от качества текста, а не от темы. И не от пафоса, не от того, как он пишется.
К.ЛАРИНА: Мне кажется, что сегодня очень благоприятное время для такого жанра поэтического, какой мы сегодня пытались вам представлять. Хотя, можно по-разному его называть. Вот, Емелин отказывается от иронической поэзии, да?
В.ЕМЕЛИН: Ну да. Фельетонной. В конце концов, фельетонной – я не спорю.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Да, фельетонная – замечательно. Но историю Государства Российского – ну что? Ну, как еще назвать это глобальное произведение, оставшееся, в общем, на века?
К.ЛАРИНА: И эта поэзия сегодня очень правильно воспринимается, она очень востребована. Потому что даже те люди, которые никогда, в принципе, стихов не читали и считают это жанром, недостойным внимания, они сегодня подключаются исключительно как… Когда возникает как насмешка над сегодняшним абсурдом жизни. Вот, недаром говорил Андрей, да? Какие новости, такие, типа, и стихи. И даже события, на которые вы еще не откликнулись, но я так понимаю, что обязательно откликнитесь – то, что премию, государственную по сути, «Инновация» получила арт-группа «Война» за инсталляцию в Петербурге, известно какую и с каким названием. Это факт невероятный.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: Я бы еще сказал, что, на самом деле, это один из этапов существования поэзии. Ну, вспомним. Допустим, ведь, говорили о Некрасове, что он в каком-то смысле спасал российскую поэзию, когда связывал ее с репортажем. «Вчерашний день часу в шестом взошел я на Сенной» - это репортаж, да? Это совершенно другой жанр. И бывают просто периоды в жизни…
В.ЕМЕЛИН: И если бы тогда были только Феты и Тютчевы, еще не факт, что она выжила бы, что был бы Серебряный век.
Н.АЛЕКСАНДРОВ: То есть иными словами, это еще и способ существования самой поэзии.
К.ЛАРИНА: Лишь бы только не судили бы за поэзию. Пусть судят читатели, а не прокуратура. (смеется) На этом мы заканчиваем сегодняшнюю программу. Еще раз напомню, что сегодня у нас в гостях поэты Всеволод Емелин и Андрей Орлов, программу провели Ксения Ларина и Николай Александров. Коля, большое тебе спасибо.
Я запомнила его хрупким юношей с горячими черными глазами. В конце восьмидесятых, мы, диссиденствующие студенты филфака, часто собирались в Архангельском, на даче у одной из моих школьных подруг. На одном из таких вечеров и появился Никос - студент из сладостно-таинственной Греции, который, начитавшись "Братьев Карамазовых", приехал доучиваться в Москву. Получив диплом, Никос женился на скрипачке Светке Олениной и совсем уж неожиданно для всех махнул на Урал, где с преогромным трудом устроился учителем русской литературы в сельскую школу, кажется, где-то под Орском. Однако годика через два Никос решил не искушать судьбу и вместе со Светкой и двумя карапузами вернулся в Грецию, где отец - капиталист простил блудного сына и отошел в мир иной, оставив после себя неплохое наследство, позволившее Зервасу посвятить себя литературным трудам. И вот сейчас, когда русский перевод первой книги Зерваса "Дети против волшебников" зажигает отмороженные "отверткой" и героином сердца российских тинейджеров, я пью кофе в скромной гостиной домика Зервасов на острове Хиос и, на правах старой знакомой, беседую с гостеприимными хозяевами.Никос, сколько ты за эти годы написал книг и какие из них будут переведены на русский язык?
- О, да я уже и сам не помню. Столько всего понаписал... Вот она все помнит (показывает на жену). Но Бог даст, все мои книги будут переведены на русский язык. Так что - ждите.
В разговор вступает жена: "Помните, у Распутина был рассказик "Сеня едет"? Там есть такие слова в конце: "Едет Сеня, едет. Ждите".
- Вот-вот: едет Сеня, едет. Ждите. Скоро уже приедет.
- Ну а после "Детей" что на очереди?
- На очереди второй том. Во втором томе зло приходит в Россию и все действие разворачивается в России. Герои чуть повзрослели. Сейчас мы со Светой вносим в перевод последнюю правку.
- А кроме второго тома?
- Третий и четвертый. Но давайте дождемся сперва второго. Спешить - людей насмешить. Да, еще скоро выйдет мой словарь; большой словарь на много важных тем вместе, чтобы подросток в одной книге, на столе у себя - имел универсальное оружие против всего этого... (смотрит на жену) непотребства. Это слово еще есть самая мягкая характеристика. Вот послушайте: "Учись расстегивать крючки и платьице снимать. Не говори: "Мальчишка я и платьев не ношу". Никто не знает, что его в дальнейшей жизни ждет. Любые знанья могут нам понадобиться вдруг". Или вот: "Не надо бояться того, кто во тьме крадется к постели твоей, чтоб кровь твою теплую выпить и съесть холодное тельце твое. Не бойся того, кто приснится тебе, гораздо опаснее тот, кто утром с улыбкой на добром лице будить тебя в школу придет". И все это адресовано детям, подросткам. Я просто не понимаю вас - русских! В любой другой стране такой автор давно сидел бы в тюрьме за развращение детей! А вот еще похлеще: "Если вас не жалеют родители, ручки-ножки себе оторвите вы, чтоб жалели, кормили из ложки и возили вас в детской коляске. А еще можно выдавить глазки, чтобы вслух почитали вам сказки". Еще один перл: "Неужели ты еще не пробовал, то, что все уже успели выплюнуть? Да, на вкус оно ужасно горькое, но нельзя же отставать от сверстников". А рядом нарисован ребенок, докуривающий бычок и стоит бутылка с фужером вина! Но ведь это же не литература, это чистой воды Уголовный кодекс. И если этот, с позволения сказать, писатель Остер не развратитель, то кто он? Это не брань, но констатация факта. И он такой не один. То есть что же: эти "наставники" развращают наших детей, приучают их творить скотство, приучают их заниматься онанизмом, пить водку, блудить, сажают их на иглу, превращают в дегенератов, а мы якобы по-христиански должны с этим смиряться?! Иногда мне просто стыдно смотреть на русских! В кого вы уродились такие размазни? На ваших глазах паскудят и ублюдят ваших детей и ни один из вас не может остановить развратителей? Не может подать на них в суд, дойти до конца и добиться правды? Думаете, это у вас что - русское смирение? Русская трусость у вас, а не русское смирение. Видно, совсем вам Верка Сердючка головки за... ма... (смотрит на жену)
"Замагнитила", - помогает Светлана.
"А еще мне очень стыдно... - Петруша обернулся к профессору и глянул на нее чуть исподлобья,- что в моей стране не нашлось взрослых здоровых мужиков, чтобы...
Мак-Нагайна ощерилась, поспешно вскидывая волшебную палочку. А Петруша - уже прыгнул, на лету подхватывая ручищами новенькую метлу, заготовленную для Наденьки:
- Чтобы вымести всю вашу нечисть поганой метлой!
Мак-Нагайна успела таки выхаркнуть боевое заклинание-острие волшебного жезла вспыхнуло белой искрой, которая внезапно... бессильно погасла. А Петруша тем временем не терял ни секунды. Поганой метлой он звезданул Мак-Нагайну по гадючей роже - только шпильки взбрыкнули в воздухе.
Пожалуй, впервые в жизни, профессор фундаментального ведовства отправилась в полет отдельно от волшебной метлы".
Из книги Н. Зевраса
"Дети против волшебников"
- Никос, у нас многие восприняли "Детей" как "Наш ответ Гарри Поттеру". Это действительно так?
- Это так и это не так. Действительно, когда я только начинал писать первый том, мне хотелось дать детям какое-то противоядие против этой чумы, которая называется Гарри Поттер. Это чума или, как сейчас говорят, СПИД - почему? Потому что дети заглатывают такую приманку сладкую - вот, белая магия, вот красивый фантик, вот, например, вам розовый бантик, а потом они вместе с этой приманкой заглатывают крючок. Он сидит в них крепко и через 5-10-15 лет за этот крючок, то есть за леску, надо только знать, в какой момент потянуть, и так через 15-20 лет мы будем иметь целое поколение сатанистов и колдунов, зараженных этой чумой - но не тогда, а сейчас зараженных- и потому что мы, взрослые, ушами про... прохлопали? Да, мы прохлопали этот вирус, не восстали - не тогда - тогда будет поздно, а сейчас. Вот это я отвечаю на твой вопрос. Но! Но: во-первых, сам по себе Гарри Поттер недорого стоит. Я бы даже за него не дал, пожалуй, и ломаного гроша. Это - за пределами литературы. И то, что у вас в России продали, как говорят, 3 миллиона Гарри Поттера, это не признак высокой литературы, а признак де-ге-не-ра-ции потребителей литературы. То, что ваши дети не читают Пушкина, не читают Гоголя, а три миллиона читают Гарри Поттера, значит, что вы, как нация, деградируете. Это тоже самое, одного поля ягодка, что ваши дети не слушают Чайковского и Свиридова, а слушают Киркорова и "Братьев Грим" и им подобных, что они не идут в Русский музей к Шишкину или к Васнецову, а смотрят похабные картинки в "Браво" или в "Молотке" тиражом в 200 тысяч, если они, конечно, не преувеличивают свои цифры. Это не признак того, что все эти перечисленные выше идолы относятся каким-то образом к искусству - нет, они-то к нему, конечно, никак не относятся. Это только признак того, что вы медленно, но верно превращаетесь в нацию де-ге-не-ратов. И во-вторых: уже работая над первым томом, я понял, и не сам по себе, конечно, а мне помогли понять, что все много... многообразие? Так, все многообразие внешних явлений имеет в своей основе единую корневую духовную систему. Вот: есть много веток, листьев, шишек, шипов, цветов, есть кора, течет сок и смола из трещинки, но в основе скрыта единая корневая система и единые законы, по которым живет весь организм. И Гарри Поттер есть одна крохотная зараженная веточка только, нет смысла од-ну эту веточку прыскать: "Пш-
пш!" бедная веточка!" - нет-нет, надо идти в глубь и лечить корень. И лечить свой корень, а не дяди Васи корень. Вот это я ответил на твой вопрос про мое отношение к тому де-ге-не-ра-тив-ному явлению, которое называется Гарри Поттер.
"И тут Ваня отчетливо понял: он должен врезать Гарри по очкам. Не потому что очень хочется сокрушить стеклушки. Не потому, что надо выполнить задание и вернуться с победой. И даже не потому, что Гарри такой злобный и мерзкий. А потому что просто... больше некому. И если не врезать - погибнут друзья.
Ощущение раскаленного свинца в горле исчезло. Его вроде перестало раздувать от гнева - зато вернулась страшная боль в ушибленной спине. Ну ничего, с такой болью уже можно жить. И даже подняться с колен".
Из книги Н. Зерваса
"Дети против волшебников"
- Никос, твои книги насыщены литературными реминисценциями, заимствованиями, цитатами в эпиграфах глав, перечислением известных в литературе имен, начиная с народных сказок и заканчивая "классиками" постмодернизма. Скажи, каковы твои ориентиры в литературе?
- Ну, сказки это мой конек. Мой конек-горбунок. Я не говорил тебе, что я все-таки защитился?
- Какая тема?
- "Мотивы раннего критского эпоса в сказках русского Севера". Мне пришлось изучить все эти сказки русского севера получше любого помора.
- А кроме сказок?
- В русской литературе для меня несомненный ориентир это Гоголь. Вряд ли ваша литература когда-нибудь поднималась выше - я имею в виду собственно литературу, а не литературное морализаторство. Еще мне нравится поздний Чехов. Из поэтов наиболее близок Тютчев, а из поздних - Ахматова.
- А из поздних прозаиков?
- Шукшин. Это, по-моему, вершина советского периода. И посмотрите, какой парадокс: сам он, видимо, был человеком далеким от Церкви, и когда брался не за свое дело, то, как дилетант и человек далекий от Церкви, писал невообразимые глупости. Вот этот его рассказ "Верую" - глупый поп, таких не бывает...
"Ты отстал от жизни, Николя, - вздыхает Светлана Зервас. - Сейчас таких попов в России, да и здесь, в Греции, пруд пруди..."
- Так, может быть, это было шукшинское пророчество?
- Пруд пруди... Ну допустим, это было его пророчество, дело не в этом. Дело в том, что он творил внутри традиции русской литературы, и эта традиция, хотел он этого или не хотел, питала его чистой водой того Истока, из которого она взяла свое начало и несла его в том же направлении, куда и всех проплывших по этой реке до него. Вот, например, настоящий шедевр: "Как умирал старик". Семидесятые годы, советский до мозга костей писатель и так написать! Думаете, здесь просто гениальная интуиция? Нет, здесь еще и внутренняя причастность традиции русской литературы.
"Солнце взошло на звенящий трон полдня, и ветер смиренно опустился в траву, застыли в мягком воздухе лишние звуки. Небо накрыло Летающий остров солнечной кисеей- чтобы замедлить время и дать отдых тем, кто с вечера не спал, работая Богу в древних алтарях, у праздничных жертвенников в ночных переполненных храмах, и за книгами, и в тесных деревянных стасидиях.
Раб Божий Виктор трудился всю ночь, и под утро уж казалось ему, будто не просто стоишь и поклоны кладешь, а работаешь на веслах, рядом с другими молчаливыми дружными гребцами, грудью наваливаясь на невидимое тяжелое весло, и чудилось ему, что на дюжинах стонущих весел темный поющий храм, словно каменный корабль, медленно поднимался над миром".
Из книги Н. Зерваса "Дети против волшебников"
- Никос, что ты хочешь пожелать нашим читателям?
- Не прохлопать ушами своих детей. Это раз. Сделать это сейчас как раз плюнуть, но отвечать потом придется по всей строгости духовного закона. Смотреть в корень - это два. Если корень будет силен, то и к нежным листьям не прилипнет потом всякая колорадская тля. Любить и читать русскую литературу - это три.
- А у тебя есть сокровенное желание? Я знаю, ты не любишь такого дурного журналистского стиля, но что поделать, раз ты согласился на интервью. Итак, чего ты хочешь больше всего на свете?
- "Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо". Так сказал один из самых богохульных и гениальных русских поэтов, и, по-моему, здесь тоже не обошлось одной лишь интуицией. Ведь подлинное искусство - это борьба. Позволю себе процитировать глубоко уважаемого и любимого мной современного русского литературоведа Михаила Дунаева: "Сколько бы не твердили нынешние либеральные теории, что искусство осуществляется вне какой бы то ни было борьбы, над этой борьбой, - сколько бы не твердили - истина в том, что искусство активно действует в пространстве этой борьбы. И здесь оно: или на стороне Удерживающего, или на стороне апостасии". "Кто не со Мною, тот против Меня" (Мф. 12,30). Третьего не дано". Я, как Никос Зервас, полностью с этим согласен.
Одни пренебрежительно называют его политическим конъюнктурщиком и сочинителем дешевых триллеров, другие с ненавистью швыряют в спину обидное "святоша" или клейкое "фашист". Сам он говорит о себе так: "Я не конъюнктурщик, не святоша и не фашист. Я грешный человек, который силою Божией пытается бороться с врагом".
Никос Зервас. Не время сдаваться без боя. Время читать русские книги.
МВД РФ запретило сразу четыре материала российских журналистов, посвященных проблеме наркотиков. По требованию ведомства Роскомнадзор заблокировал репортаж о деятельности московских социальных работников, текст о голландской системе здравоохранения, монолог наркозависимого с критикой полиции и материал с советами, как избежать передозировки. Полиция посчитала, что эти тексты содержат инструкции по употреблению наркотиков, а также «формирование положительного образа лиц, осуществляющих изготовление и использование наркотических средств». Авторы текстов не согласны с обвинениями в пропаганде наркотиков, а независимый Профсоюз журналистов назвал действия ведомства цензурой.
Все четыре материала были опубликованы на сайте Фонда имени Андрея Рылькова (занимается социальной работой, в 2016 году получил статус так называемого иностранного агента). Президент фонда Аня Саранг рассказала “Ъ”, что Роскомнадзор уведомил ее о требовании МВД заблокировать страницы с публикациями как содержащие инструкции по изготовлению наркотиков. «Все эти статьи носят просветительский характер, они направлены на защиту здоровья и прав граждан России,- не согласна с ведомством госпожа Саранг.- Журналисты информируют читателей о серьезных проблемах и современных подходах к их решению».
Первая из запрещенных статей называется «Как я побывал в амстердамской инъекционной комнате» , она была написана для молодежного портала Furfur в 2015 году. Автор рассказывает про опыт Нидерландов, где действуют 37 пунктов для легального приема наркотических веществ, в которых бесплатно выдают одноразовые шприцы и оказывают медицинскую помощь. «Жители Амстердама получают чистые улицы и повышенный контроль над заболеваемостью ВИЧ и гепатитом»,- делается вывод в статье. В МВД сочли, что в тексте содержится информация о способе употребления запрещенных веществ, а также «положительный образ» наркоманов. «Я писал о том, как государство защищает общество от эпидемии ВИЧ и прочих болезней, а его наркозависимых граждан - от потенциальной смерти в результате передозировки,- сказал “Ъ” журналист Георгий Ванунц.- Ни о каком "положительном образе" речи не идет: главный герой репортажа двадцать лет провел на улице и не очень походит на ролевую модель. Представители Роскомнадзора, очевидно, считают недопустимым человечное отношение к людям, употребляющим наркотики».
Другая статья была опубликована в самиздатовской газете «Шляпа и баян»: в ней говорится, как избежать передозировки при употреблении «соли» , относящейся к классу новых и плохо изученных наркотических веществ. В частности, авторы советуют «начать с самой малой дозировки» и проследить за реакцией организма. «Наша газета - низовая инициатива трех-четырех активистов, мы ее делаем тиражом 999 копий уже лет пять на свои деньги,- рассказал “Ъ” создатель "Шляпы и баяна" Михаил Малышев.- Цель нашего издания - сохранить здоровье наркопотребителей и помочь им снизить вред от употребления. Мы ее распространяем во время уличной социальной работы». Он не согласен с позицией МВД: «Полиция как будто считает, что если статью запретить, то никто не станет употреблять наркотики. Но люди все равно будут принимать опасные вещества - и мы хотим дать им информацию о том, как избежать передозировки».
Третий материал - репортаж журналиста Павла Никулина о деятельности Фонда Андрея Рылькова , опубликованный на портале «Такие дела» в 2016 году. «Наш корреспондент рассказывает, как соцработники раздают наркозависимым чистые шприцы и презервативы. Не знаю, что в этих действиях специалистам Роскомнадзора кажется пропагандой,- рассказала “Ъ” главред издания Анастасия Лотарева.- В прошлом году Россия заняла третье место в мире по числу новых заражений ВИЧ (см. “Ъ” от 1 декабря 2017 года). Мне кажется, государству стоило бы обеспокоиться этим вопросом, а не отслеживать статьи про тех, кто хоть что-то делает в направлении помощи наркозависимым».
Четвертый материал - анонимный монолог наркозависимого , который рассказывает о своей жизни и критически оценивает российскую полицию.
По словам госпожи Саранг, сейчас доступ ко всем текстам ограничен, однако фонд собирается обжаловать решение в суде. “Ъ” запросил у МВД комментарий о причинах запрета статей, но пока не получил ответ. Роскомнадзор ранее пояснял, что лишь выполняет решения уполномоченных органов. В независимом Профсоюзе журналистов заявили “Ъ”, что расценивают действия госорганов как цензуру. «Нарушается право читателя на доступ к информации,- заявил представитель профсоюза.- Подобные действия негативно влияют на редакции, которые потом будут настороженно относиться к публикации любых текстов на проблемные темы».
Александр Черных
О личном.
В 1947 году мне исполнилось 12 лет, поэтому воспоминания о жизни на Украине, где родились мы с братом, об эвакуации после начала войны, переездам из города в город по России больше связаны с жизнью семьи с вкраплениями того, что видел и оценивал школьником в узком спектре восприятия.
Поэтому только сейчас можно по всплывающим ассоциациям привязывать к тогдашней жизни страны, народа свои составляющие, как детские украшения на новогоднюю ель…
А теперь представим себе, что испытывали молодые люди всех стран по окончании Второй мировой войны – по свежим впечатлениям и воспоминаниям о гибели родных и близких, миллионов мирных людей и военнослужащих всех армий, о страшных разрушениях и лишениях от недоедания, недосыпания и отсутствия порой самого необходимого.
Мы – люди старших поколений, хотим только одного – чтобы наши потомки не повторили ошибок прошлых поколений, которые в современных условиях могут привести ещё более к страшным последствиям, нежели те, которые оставила Вторая мировая война вместе с Великой Отечественной войной Страны Советов с фашистской Германией и её вассалами.
Уже в годы комсомольской юности услышал я «Гимн демократической молодёжи », запомнил его, а теперь вдруг обнаружил, насколько же он стал злободневным перед празднованием Дня Победы, 70-летия со дня установления мира в многострадальной Европе. Горько лишь осознавать, что уже год на Украине идёт гражданская война, непосредственно касающаяся каждого советского человека, имевшего честь быть гражданином Советского Союза!
А теперь, друзья, вспомним с помощью интернетовских источников историю создания не государственного, а молодёжного гимна сразу после войны!
История создания
Музыка написана композитором Анатолием Новиковым под впечатлением от прочитанного в газете сообщения о расстреле студентов Афинского университета, уклонившихся от призыва в монархическую армию (в Греции в конце 1940-х годов шла гражданская война между коммунистами и силами монархического режима). Текст написал известный поэт-песенник Лев Ошанин.
Впервые песня была исполнена на Страговском стадионе в Праге 25 июля , в день открытия I Всемирного фестиваля молодёжи и студентов *. Была удостоена первой премии на конкурсе песен фестиваля. Первым исполнителем «Гимна» стал певец Георгий Абрамов .
Влияние на культуру
По словам профессора Л.Пичурина, популярность песни помогла искоренить неправильное (с ударением на первый слог) произношение слова «молодёжь», весьма распространённое в те годы - ведь с таким ударением спеть строки
«Песню дружбы запевает молодёжь,
Молодежь, молодёжь», -довольно трудно.
Строчка «Эту песню не задушишь, не убьёшь» стала крылатым выражением. В полной литературных и музыкальных аллюзий поэме И. Бродского «Представление» эта строка предстаёт усечённой и абсурдно-зловеще переосмысленной:
«Что попишешь? Молодёжь.
Не задушишь, не убьёшь».
Российская панк-рок-группа «Тараканы! » записала ремейк песни, который вышел на альбоме «Улица Свободы ». Третий куплет оригинального текста при этом отсутствовал.
Есть также «Гимн демократической молодёжи» (укр. «Гімн демократичної молоді») - роман известного украинского писателя Сергея Жадана , а также поставленный по этому произведению спектакль киевского драматического театра им. Ивана Франка .
Гимн демократической молодежи
Музыка: А. Новиков Слова: Л. Ошанин
Дети разных народов,
Мы мечтою о мире живем.
В эти грозные годы
Мы за счастье бороться идем.
В разных землях и странах,
На морях-океанах
Каждый кто молод,
Дайте нам руки,
В наши ряды, друзья!
Припев
Песню дружбы запевает молодежь,
Молодёжь, молодёжь.
Не убьёшь! Не убьёшь!
Нам, молодым,
Вторит песней той
Весь шар земной!
Эту песню не задушишь, не убьёшь!
Не убьёшь! Не убьёшь!
Помним грохот металла
И друзей боевых имена.
Кровью праведной, алой
Наша дружба навек скреплена.
Всех, кто честен душою,
Мы зовем за собою.
Счастье народов,
Светлое завтра
В наших руках, друзья!
Припев
Молодыми сердцами
Повторяем мы клятвы слова.
Поднимаем мы знамя
За священные наши права
Снова черные силы
Роют миру могилы, -
Каждый, кто честен,
Встань с нами вместе
Против огня войны!
Припев
Песню дружбы запевает молодёжь,
Молодёжь, молодёжь.
Эту песню не задушишь, не убьёшь!
Не убьёшь! Не убьёшь!
Нам, молодым,
Вторит песней той
Весь шар земной!
Эту песню не задушишь, не убьёшь!
Не убьёшь! Не убьёшь!
О создателях «Гимна…»
Композитор
-«Первым обратился к теме борьбы за мир Анатолий Григорьевич Новиков … Именно он стал создателем этой разновидности песенного искусства. Написанный им «Гимн демократической молодежи» на конкурсе песни Всемирного фестиваля молодежи в Праге (1947 г.) — получил первую премию. Два года спустя Всемирная федерация демократической молодежи объявила это произведение официальным гимном демократической молодежи мира.
Как родилась песня? Композитор прочитал в газете сообщение о том, что в Греции расстреляли студентов Афинского университета, отказавшихся пойти в монархическую армию по призыву. Вместе с поэтом Л. Ошаниным композитор создал песню протеста. Она пронизана настроением тревоги, настороженности, но вместе с тем это призыв и клятва. В музыке «Гимна демократической молодежи» сплавлены различные песенные пласты.
Это, прежде всего, мелодии французской революции, что подчеркивается сочетанием марша и танца. Так, в интонационный строй произведения врывается дух французской «Карманьолы». В песне ощущается также атмосфера мелодий русской революции. В ритмической упругости «Гимна» по-своему претворены традиции «Марсельезы» и «Интернационала». На базе этих интонаций А. Новикову удалось создать сочинение глубоко современное, самобытное».
Из Википедии — Анатолий Григорьевич Новиков (18 (30) октября , Скопин - 24 сентября , Москва) - советский российский композитор, хоровой дирижёр, педагог. Народный артист СССР (). Герой Социалистического Труда (). Лауреат двух Сталинских премий второй степени ( , ). Был членом КПСС с 1952 года.
Первоначальное музыкальное образование получил в Рязанской учительской семинарии (1912-1916) и Московской народной консерватории (1916-1917) (ученик В. Н. Пасхалова , А. А. Крейна). В 1918-1920 годах - дирижёр хора при Отделе народного образования города Скопин. В 1921-1924 годах - преподаватель музыки сельскохозяйственного техникума в городе Битца Московской области . В 1924-1926 годах - руководитель художественной самодеятельности в клубе ВВА имени М. В. Фрунзе в Москве.
В 1920-1930-х годах руководитель самодеятельных хоров, в том числе армейских. В 1926-1928 годах преподаватель теории музыки на вокальных курсах , в 1929-1932 годах - . В 1928-1938 годах инструктор по красноармейской самодеятельности ЦДКА , Московских артиллерийских курсов, Политуправления МВО .В 1930-1951 годах художественный руководитель ансамблей песни ВЦСПС , ВР и др.
Автор более 600 песен на слова различных авторов, в том числе «Смуглянка » (1940), «Дороги» (1946), «Россия» (1946), «Гимн демократической молодёжи мира » (1947), а также музыкальных комедий («Василий Тёркин», 1971 и др.).
Пошли слухи, что под биографию писателя «копают», друзья посоветовали ему уехать из Москвы. В 1932-1935 годах находился в тундре на строительстве города Хибиногорска : работал на Хибиногорской апатитовой фабрике , затем директором клуба горняков, а после разъездным корреспондентом газеты «Кировский рабочий ». Однако дворянское происхождение не давало спокойно жить и здесь - после доноса завистников Ошанина изгнали из комсомола и уволили из газеты.
Лев Иванович вернулся в столицу, где в 1936 году поступил в . Женился на литераторе Елене Успенской - внучке писателя
Про русских писателей, которые не чурались брать в руки оружие, всё правильно написано… А что до Прилепина… Ну, пусть смоет на Донбассе свой грех белоленточности…
Захар Прилепин всё-таки ушёл на войну. Майор республиканской армии, политрук. Вместо привычных двух телефонов в руках — карты, на поясе — «Тульский Токарев», он же ТТ. На фотографиях хмур, подтянут, переодет в новую военную форму установленного образца. Захара я знаю не только как одного из самых выдающихся мастеров словесности, но и как товарища.
И, как товарищ, я его выбор понимаю и немного завидую: мои визиты в мятежные республики были куда скромнее командования батальоном. А тут он, большой русский писатель, бросил ремесло, сказал, что романами заниматься скучно, и уехал освобождать города недалеко от границы с Россией.
Интеллигенция (большинство, как у нас принято, либеральных взглядов) крайне возмущена: «Как это вдруг писатель, человек, работающий со словом, взял в руки оружие?», «Фашист Прилепин больше не интеллигент!» Оппозиционер Дмитрий Гудков с печалью замечает: «Были писатели прогрессивные и реакционные. Теперь писатели — с винтовкой и без»
Так же когда-то пеняли Эдуарду Лимонову, который добровольцем уехал в Книнскую Краину защищать сербов от подогреваемых немцами свирепых хорватов.
В фильме, снятом ВВС, есть кадры, когда писатель стреляет в сторону Сараева из пулемёта, что не только возмутило, но и потрясло тех, кто представляет себе писателя как человека с тоненькими ножками, который бегает и кричит на каждом углу, что он вне политики. Теперь и Захар, не заглядываясь на возмущение деятелей культуры, спокойно сложив вещи, поехал в Донбасс, сменив на время писательскую профессию на более раннюю — солдата.
Кто не знает, Захар Прилепин — бывший боец ОМОНа, участник первой и второй чеченских войн, своё видение которых он отразил в сильном романе «Патологии». Сам он признавался, что там понял, что на войне человек может преодолеть себя, рамки своего понимания вещей. В русской литературе не редкость, когда писатель брал в руки оружие и уезжал защищать рубежи Отечества.
Они сражались на Бородинском поле в 1812-м и вступали победителями в Париж, подавляли пугачёвский бунт и восстание в Польше, аннексировали Финляндию, воевали со Швецией, ехали служить на Кавказ. Это и Пушкин, и Лермонтов, и Державин, и многие другие. Для лютого времени это было обычным делом, не вызывающим отторжения или грубой сенсации.
Сегодня у нас, в русской интеллигенции, преобладает другой тип: им кажется, что русский писатель — это такой Иисусик на тонких ножках, хиппи, демократ и толстовец. Он, конечно, всегда за мир. И очень часто — демократ, выступающий за внешних врагов России
. Для такого Кремль — враг, Родина — смерть, оружие — врагу. Самые честные из них, как Макаревич или писатель Шишкин, сразу едут к врагу и клянутся в своей лояльности.
Это всё сформировало устойчивый миф, что писатель не имеет морального права сражаться. Существует даже расхожая фраза, что творцы — всегда вне политики, а уж классики русской литературы — первые в этом ряду. Но парадоксально: литераторы большого масштаба первыми показывали патриотический пример.
Сегодня эта сторона их жизни замалчивается, что лишает русских классиков выпуклости, объёма: сложно объяснить многие поступки, не обращая должного внимания на взгляды и принципы мэтров русской литературы. Захар Прилепин в этом смысле только продолжает старые традиции, где писатель был обязательно патриот. А патриот обязательно защищал Родину.
Евгений (в такой ситуации назову его так, настоящим именем) сделал свой выбор в пользу тех, кто нуждался. Ну лишится книжной премии в Берлине, не съездит на книжную выставку в Париж — мир не рухнет. А вот осуждать не надо. Будем работать, будем жить.
Источник -